Украинские сказки. Иван Сученко и Белый Полянин
|
Начинается сказка от сивки, от бурки, от вещей каурки. На море, на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, возле него лук толченый; и шли три молодца, зашли да позавтракали, а дальше идут — похваляются, сами собой забавляются: были мы, братцы, у такого-то места, наедались пуще, чем деревенская баба теста! Это присказка, сказка будет впереди. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь на гладком месте, словно на скатерти, сроду не имел у себя детей. Пришел до него нищий. Царь его пытает: - Не знаешь ли ты, что мне такое сделать, чтоб были у меня дети? Он ему отвечает: - Собери-ка ты мальчиков да девочек — семилеток, чтоб девочки напряли, а мальчики выплели за одну ночь невод; тем неводом вели изловить в море леща златоперого и дай его царице съесть. Вот поймали леща златоперого, отдали в кухню изжарить; поварка вычистила, вымыла леща, кишки собаке бросила, помои отдала трем кобылам выпить, сама оглодала косточки, а рыбу царица скушала. Вот разом родили: царица сына, и поварка сына, и собака сына, а три кобылы ожеребились тремя жеребятами. Царь дал им всем имена: Царенко Иван, Поваренко Иван и Сученко Иван. Растут они, добрые молодцы, не по дням, не по часам, а по минутам, выросли большие, и посылает Иван Сученко Ивана-царевича до царя: - Поди попроси, чтоб позволил нам царь оседлать тех трех коней, что кобыли принесли, да поехать по городу погулять-покататься. Царь позволил; они поседлали коней, выехали за город и начали меж собой говорить: - Чем нам у батюшки у царя жить, лучше в чужие земли поедем! Вот они взяли купили железа, сделали себе по булаве — каждая булава в девять пудов, и погнали коней. Немного погодя говорит Иван Сученко: - Как нам, братцы, будет путь держать, когда нет у нас ни старшего, ни младшего? Надо так сделать, чтоб был у нас старший брат. Царенко говорит, что меня отец старшим поставил, а Сученко — свое, что надо силу попробовать — по стрелке бросить. Кидают стрелки один за другим; сначала Царенко Иван, за Царенком Поваренко, за Поваренком Сученко. Едут не далеко, не близко — аж лежит Царенкова стрелка, немного подальше того упала Поваренкова стрелка, а Сученковой нигде не видать! Едут всё вперед да вперед — и заехали за тридевять земель в тридесятое царство, в иншее государство — аж там лежит Сученкова стрелка. Тут и порешили: Царенко будет меньшой брат, Поваренко — подстарший, а Сученко — самый наистарший, и пустились опять в путь-дорогу. Смотрят — перед ними степь расстилается, на той степи палатка разбита, у палатки конь стоит, ярую пшеницу ест, медовой сытой запивает. Посылает Иван Сученко Ивана-царевича: - Пойди узнай: кто в палатке? Вот Царенко приходит в палатку, а там на кровати Белый Полянин лежит. И ударил его Белый Полянин мизинцем по лбу — Царенко упал; он взял его да под кровать и бросил. Посылает Сученко Ивана Поваренка; Белый Полянин и этого ударил мизинцем по лбу и бросил под кровать. Сученко ждал, ждал, не дождался; прибегает туда сам, как ударит Белого Полянина раз — он и глаза под лоб! После вынес его из палатки, свежий ветерок пахнул, Белый Полянин ожил и просит: - Не убивай меня! Прими за самого меньшого брата! Иван Сученко его помиловал. Вот все четыре брата поседлали своих коней и поехали пущами да рощами; долго ли, коротко ли ехали — стоит перед ними дом в два этажа под золотой крышею. Зашли в этот дом — везде чисто, везде убрано, напитков, наедков вдоволь запасено, а живых людей нет никого; подумали-подумали и положили пока здесь проживать — дни коротать. Утром три брата на охоту поехали, а Ивана-царевича дома оставили за хозяйством смотреть. Он наварил, нажарил к обеду всякой всячины, сел на лавке да трубку покуривает. Вдруг едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Царенко дает ему целый хлеб; дед не за хлеб, за него берется, крючком да в ступу, толк-толк, снял у него со спины полосу до самых плечей, взял половою натер да под пол бросил... Вернулись братья с охоты, спрашивают Царенка: - Никого у тебя не было? - Я никого не видал; разве вы кого? - Нет, и мы не видали! На другой день дома остался Иван Поваренко, а те на охоту поехали. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж едет дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Поваренко дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу, толк-толк, снял кожу до самых плечей, половою натер да под пол бросил... Вернулись братья с охоты и спрашивают: - Никого у тебя не было? - Нет, никого! А вы разве видели? - Нет, и мы не видали! На третий день дома остался Белый Полянин. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж едет дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Белый Полянин дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу, толк-толк, снял кожу до самых плечей, половою натер да под пол бросил... Приехали братья с охоты: - Ты никого не видал? - Нет, никого; а вы? - И мы тож! На четвертый день остался дома Иван Сученко. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж опять едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Сученко дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу — ступа и разбилась. Иван Сученко ухватил деда за голову, притащил до вербового пня, расколол пень надвое да всадил дедову бороду в расщелину, а сам — в горницу. Вот едут его братья, меж собой разговаривают. - Что, братцы, вам ничего не случилось? — спрашивает Царенко. — А у меня так рубаха совсем к телу присохла! - Ну, и нам досталось! До спины доторкнуться нельзя. Проклятый дед! Верно, он и Сученку содрал. Приехали домой: - А что, Сученко Иван, никого у тебя не было? - Был один нахаба, так я ему по-своему задал! - Что ж ты ему сделал? - Пень расколол да бороду всадил. - Пойдем посмотрим! Пришли на деда смотреть, а его и след простыл! Как попал он в тиски, начал биться, рваться и таки выворотил весь пень с корнем и унес с собой на тот свет; а с того света он приходил до своего дома под золотою крышею. Братья пошли по его следам, шли-шли — стоит гора: в той горе ляда; взяли ее отворили, привязали до каната камень и опустили в нору; как достали камнем дно, вытянули его назад и привязали до каната Ивана Сученка. Говорит Сученко: - Через три дня как встряхну канат — сейчас меня вытягайте! Вот опустили его на тот свет. Он вспомнил про царевен, что покрали на тот свет три змия: - Пойду их шукать! Шел-шел — стоит двухэтажный дом; вышла оттуда девка. - Чего, русский человек, коло нашего двора ходишь? - А ты что за спрос? Дай-ка мне наперед воды — глаза промыть, накорми меня, напой, да тогда и спрашивай. Она принесла ему воды, накормила, напоила и повела к царевне. - Здравствуй, прекрасная царевна! - Здравствуй, добрый молодец! Чего сюда зашел? - За тобою; хочу с твоим мужем воевать. - Ох, не отымешь ты меня! Мой муж дюже сильный, с шестью головами! - Я и с одною, да буду воевать, как мне бог поможет! Царевна его за двери спрятала — аж летит змий. - Фу, русска кость воня! - Ты, душечка, на Руси летал, русской кости напахал! — говорит царевна, подает ему ужинать, а сама тяжело вздохнула. - Чего, голубка, так тяжело вздыхаешь? - Как мне не вздыхать! Четвертый год за тобою, не видела ни отца, ни матери. Ну что, если бы кто-нибудь из моих родных да сюда пришел, что б ты ему сделал? - Что сделал? Пил да гулял бы с ним. На те речи выходит из-за дверей Иван Сученко. - А Сученко! Здравствуй; зачем пришел: биться или мириться? - Давай биться! Дми точок! Змий дунул — у него стал чугунный точок с серебряными пругами, а Сученко дунул — у него серебряный с золотыми пругами. Ударил он змия раз и убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил; царевна дала ему кольцо, он взял и пошел дальше. Шел-шел — опять двухэтажный дом; вышла ему навстречу девка и спрашивает: - Чего ты, русский человек, коло нашего двора ходишь? - А ты что за спрос? Дай наперед мне воды — глаза промыть, накорми, напои, да тогда и спрашивай! Вот она принесла ему воды, накормила его, напоила и к царевне проводила. - Чего ты пришел? — говорит царевна. - За тобою; хочу с твоим мужем воевать. - Куда тебе воевать с моим мужем! Мой муж дюже сильный, с девятью головами! - Я и с одною, да буду с ним воевать, как мне бог поможет! Царевна спрятала гостя за двери — аж летит змий. - Фу, как русска кость воня! - Это ты по Руси летал, русской кости напахал! — говорит царевна, стала подавать ужинать и тяжело вздохнула. - Чего ты, душечка, вздыхаешь? - Как мне не вздыхать, когда я ни отца, ни матери не вижу. Что б ты сделал, если бы кто-нибудь из моих родных сюда пришел? - Пил да гулял бы с ним. Иван Сученко выходит из-за дверей. - А, Сученко! Здравствуй, — говорит змий. — Чего ты пришел сюда: биться или мириться? - Станем биться! Дми точок! Змий дунул — у него стал чугунный точок с серебряными пругами, а Иван Сученко дунул — у него серебряный с золотыми пругами; ударил он змия и убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил. Царевна ему дала кольцо; он взял и пошел дальше. Шел-шел — опять такой же дом с двумя этажами. Вышла навстречу девка: - Чего, русский человек, коло нашего двора ходишь? - Ты прежде воды дай — глаза промыть, накорми, напои, да тогда и спрашивай! Она принесла ему воды, накормила, напоила и к царевне проводила. - Здравствуй, Иван Сученко! Чего ты пришел? - За тобою; хочу тебя у змия отнять. - Куда тебе отнять! Мой муж дюже сильный, с двенадцатью головами! - Я и с одною, а его повоюю, коли бог поможет! Входит в горницу, а там двенадцатиглавый змий дрыхнет: как змий вздохнет, так весь потолок ходоном заходит! А его сорокапудовая булава в кутку стоит. Иван Сученко свою булаву в куток поставил, а змиеву взял; размахнулся, как ударит змия — пошел гул по всему двору! С дому крышу сорвало! Убил Иван Сученко двенадцатиглавого змия, в пепел перепалил, на ветер перепустил. Царевна дает ему кольцо и говорит: - Будем со мною жить! А он зовет ее с собою. - Как же я свое богатство брошу? Взяла все свое богатство, в золотое яйцо своротила и отдала Ивану Сученку; он положил то яйцо в карман и вместе с нею пошел назад до ее сестер. Подстаршая царевна своротила свое богатство в серебряное яйцо, а самая меньшая — в медное, и ему ж отдали. Приходят они вчетвером до норы; Иван Сученко привязал меньшую царевну и встряхнул канат. - Как тебя, — говорит, — вытянут наверх, то покличь: Царенко! Он отзовется: га! А ты скажи: я твоя! После привязал другую царевну и опять встряхнул канат, чтоб наверх тянули: - Как тебя вытянут, то покличь: Поваренко! Он отзовется: га! А ты скажи: я твоя! Стал третью царевну до каната привязывать и говорит ей: - Как тебя вытянут, ты молчи — моя будешь! Вытянули эту царевну, она молчит; вот Белый Полянин рассердился и, как стали тянуть Ивана Сученко, взял да и перерезал канат. Сученко упал, приподнялся и пошел до старого деда. Дед его пытает: - Чего ты пришел? - Биться! Начали воевать; бились-бились, устали и бросились до воды. Дед ошибся, дал Сученку сильной воды напиться, а сам простой выпил. Стал Иван Сученко осиливать; дед ему и говорит: - Не добивай меня! Возьми себе в погребе кремень, кресало да трех сортов шерсть — в беде пригодится. Иван Сученко взял кремень, кресало и трех сортов шерсть; вырубил огонь и припалил серую шерсть — бежит до него серый конь, из-под копыт шматья летят, изо рта пар пышет, из ушей дым столбом. - Много ль нужно времени, пока ты меня на тот свет вынесешь? - А столько, сколько нужно людям, чтоб обед наварить! Сученко припалил вороную шерсть — бежит вороной конь, из-под копыт шматья летят, изо рта пар пышет, из ушей дым валит. - Скоро ль ты меня на тот свет вынесешь? - Люди пообедать не успеют! Припалил рыжую шерсть — бежит рыжий конь, из-под копыт шматья летят, изо рта пар пышет, из ушей дым валит. - Скоро ль ты меня на тот свет вынесешь? - Плюнуть не успеешь! Сел на того коня и очутился на своей земле. Приходит до золотаря. - Я, — говорит, — буду твоим помощником! Меньшая царевна приказывает золотарю: - Сделай мне к свадьбе золотой перстень! Он взялся за ту работу, а Иван Сученко говорит: - Постой, я тебе перстень сделаю, а ты мне мешок орехов дай. Золотарь принес ему мешок орехов; Иван Сученко орехи поел, золото молотком разбил, вынул царевнино колечко, вычистил и отдал хозяину. Царевна приходит в субботу за кольцом; глянула: - Ах, какое прекрасное колечко! Я такое отдала Ивану Сученку, да его нет на этом свете! И просит золотаря к себе на свадьбу. На другой день золотарь пошел на свадьбу, а Иван Сученко дома остался, припалил серую шерсть — бежит до него серый конь. - Чего ты меня требуешь? - Надо на весильном доме трубу сорвать! - Садись на меня, заглянь в левое ухо, выглянь в правое! Он заглянул в левое ухо, а в правое выглянул — и стал такой молодец, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Поскакал и снял трубу с дома; тут все закричали, перепугались, свадьба разъехалась. Другая царевна принесла золото, просит кольцо сделать. Иван Сученко говорит золотарю: - Дай мне два мешка орехов, я тебе кольцо сделаю. - Ну что ж? Сделай. Сученко орехи поел, золото молотком разбил, вынул царевнино кольцо, вычистил и отдал. Царевна увидала кольцо: - Ах, какое славное! Я точно такое отдала Ивану Сученку, да его теперь нет на этом свете! Взяла кольцо и зовет золотаря на свадьбу. Тот пошел на свадьбу, а Иван Сученко припалил вороную шерсть — бежит вороной конь. - Чего ты от меня требуешь? - Надо сорвать с весильного дома крышу. - Сядь на меня; в левое ухо заглянь, в правое выглянь! Он заглянул в левое ухо, выглянул в правое — стал молодец молодцом! Конь понес его так шибко, что сорвал с дома крышу; все закричали, принялись стрелять в коня, только не попали; свадьба опять разъехалась. Вот и старшая царевна просит, чтобы ей колечко сделали. - Не хотела я, — говорит, — за Белого Полянина замуж идти, да, видно, бог так судил! Иван Сученко говорит золотарю: - Дай мне три мешка орехов, я тебе кольцо сделаю. Опять орехи поел, золото молотком разбил, вынул царевнино кольцо, вычистил и отдал. В субботу приходит царевна за кольцом, глянула: - Ах, какое славное колечко! Боже мой! Где ты достал этот перстень? Я точно такой отдала тому, кого любила. И просит золотаря: - Приходи завтра на свадьбу ко мне! На другой день золотарь пошел на свадьбу, а Иван Сученко дома остался, припалил рыжую шерстину — бежит рыжий конь. - Чего ты от меня требуешь? - Неси меня как хочешь, только бы нам вперед ехать — потолок на весильном доме сорвать, а назад ехать — Белого Полянина за чуб взять! - Сядь на меня, в левое ухо заглянь, в правое выглянь! Понес его рыжий конь шибко-шибко. Туда едучи — Сученко потолок с дома снял, а назад едучи — ухватил Белого Полянина за чуб, поднялся высоко вверх и бросил его наземь: Белый Полянин на кусочки разбился. А Иван Сученко опустился вниз, обнялся, поцеловался с своею невестою; Иван-царевич и Поваренко ему обрадовались; все они обвенчались на прекрасных царевнах и стали жить вместе богато и счастливо. Источник: http://www.fairy-tales.su | |
|
| |
| Просмотров: 917 | |