Успенский Эдуард Николаевич. Про Веру и Анфису: история 7-11
|
История седьмая ВЕРА И АНФИСА ТУШАТ ПОЖАР (НО СНАЧАЛА ОНИ ЕГО УСТРАИВАЮТ) Папа и мама по субботам работали в школе. Потому что школьники, бедные, по субботам учатся… А детский сад по субботам не работал. Поэтому Вера с Анфисой дома с бабушкой сидели. Они очень любили по субботам дома сидеть с бабушкой. Сидела в основном бабушка, а они всё время прыгали и лазили. И ещё они любили телевизор смотреть. И играть в то, что по телевизору показывают. Например, сидит бабушка и спит перед телевизором, а Вера и Анфиса её скотчем к стулу прибинтовывают. Значит, фильм идёт про шпионскую жизнь. Если Анфиса на шкафу сидит, а Вера от неё веником из-под кровати отстреливается, значит, фильм про войну показывают. А если Вера с Анфисой танец маленьких лебедей танцуют, ясно, что идёт концерт художественной самодеятельности. Однажды в субботу очень интересная передача была: «Прячьте спички от детей». Передача про пожары. Анфиса как начало передачи увидела, пошла на кухню и спички нашла, и за щёку сразу засунула. Спички мокрыми стали, никакой пожар ими уже не сделаешь. Ими даже газ зажечь нельзя. За промокание спичек может от бабушки влететь. Вера говорит: — Будем сушить. Она взяла утюг электрический и стала по спичкам водить. Спички высохли, загорелись и задымились. Бабушка проснулась перед телевизором. Видит, в телевизоре пожар, а дымом в доме пахнет. Она подумала: «Вот до чего техника дошла! По телевизору не только цвет передают, но и запах». Огонь разрастался. В доме совсем жарко стало. Бабушка снова проснулась: — Ой, — говорит, — уже и температуру передают! А Вера и Анфиса от испуга под кровать спрятались. Бабушка на кухню побежала, стала кастрюлями воду носить. Очень много воды вылила — три кастрюли, а пожар не стихает. Бабушка стала папе в школу звонить: — Ой, у нас пожар! Папа ей отвечает: — У нас тоже пожар. Три комиссии понаехало. Из области, из района и из центра. Успеваемость и посещаемость проверяют. Бабушка тогда стала вещи в подъезд выносить — ложки, чайники, чашки. Тогда Вера из-под кровати вылезла и позвонила в пожарную команду по телефону 01. И говорит: — Дяди пожарные, у нас пожар. — А где ты, девочка, живёшь? Вера отвечает: — Первомайский переулок, дом 8. Рядом с Октябрьским шоссе. Хыстой микрорайон. Пожарный у товарища спрашивает: — Хыстой микрорайон, это какой? — Это восемнадцатый, — отвечает тот. — Других у нас нет. — Девочка, жди нас, — сказал пожарный. — Выезжаем! Пожарные запели свою противопожарную песню-гимн и бросились в машину. А в доме стало совсем жарко. Уже занавески загорелись. Бабушка Веру за руку взяла и из квартиры тащит. А Вера упирается: — Без Анфисы не пойду! А Анфиса бегает в ванну, набирает воду в рот и на огонь прыскает. Пришлось Анфисе цепочку показать. Она этой цепочки больше огня боялась. Потому что когда сильно хулиганила, её на эту цепочку на целый день привязывали. Тогда Анфиса присмирела, и они с Верой стали в подъезде на подоконнике сидеть. Бабушка всё в квартиру забегает. Войдет, возьмет ценную вещь — кастрюлю там или половник — и в подъезд выбегает. А тут лестница пожарная к окну подъехала. Пожарный в противогазе окно растворил и на кухню со шлангом влез. Бабушка сгоряча подумала, что это нечистая сила, и как стукнет его сковородкой. Хорошо, что противогазы со знаком качества делают, а сковородки старым методом, без госприёмки. Сковородка и развалилась. А пожарный бабушку из шланга немного водой полил, чтобы успокоить, чтобы она не была такой горячей. И стал пожар тушить. Он быстро потушил. Как раз в это время мама с папой домой из школы возвращаются. Мама говорит: — Ой, кажется, в нашем доме у кого-то пожар! У кого это? — Да это же у нас! — закричал папа. — Мне же бабушка звонила! Он скорее вперёд побежал. — Как здесь моя Вера? Как здесь моя Анфиса? Как здесь моя бабушка? Славу богу, все были целы. С тех пор папа спички от Веры, Анфисы и бабушки под замок прятал. А пожарной команде в книгу благодарностей благодарность написал в стихах: Наши пожарные Самые поджарые! Самые стройные! Самые достойные! Лучший в мире пожарный рашен, Ему любой пожар не страшен! История восьмая ВЕРА И АНФИСА ОТКРЫВАЮТ СТАРИННУЮ ДВЕРЬ Каждый вечер папа и Лариса Леонидовна садились с Анфисой за стол и смотрели, что у неё за день накопилось в защёчных мешках. Чего только там не было! И тебе часы ручные, и тебе пузырёчки-флакончики, и однажды — даже свисток милицейский. Папа сказал: — А где сам милиционер? — Он, наверное, не влез, — ответила мама. Однажды папа с бабушкой смотрят, а из Анфисы большой старинный ключ торчит. Он медный и во рту не помещается. Просто как от таинственной старинной двери из сказки. Папа посмотрел и говорит: — Вот бы дверь найти к этому ключу. Там за ней, наверное, старинный клад с монетами. — Нет, — сказала мама. — Там за этой дверью — платья старинные, зеркала красивые и украшения. Вера подумала: «Хорошо бы за этой дверью тигрята были живые старинные или щенки сидели. Вот бы мы стали весело жить!» Бабушка сказала маме и папе: — Как бы не так. Я уверена, что за этой дверью телогрейки старые и тараканов сушёных мешок. Если бы Анфису спросили, что за этой дверью, она бы сказала: — Кокосовых орехов пять мешков. — А ещё что? — И ещё один мешок. Папа долго думал и решил: — Раз есть ключ, должна быть и дверь. Он даже в школе такое объявление повесил в учительской комнате: «Кто найдёт дверь от этого ключа, тому половина того, что за этой дверью». Внизу под объявлением он ключ на верёвочке повесил. И все учителя объявление читали и вспоминали: не встречалась ли им где-нибудь эта самая дверь? Пришла уборщица Мария Михайловна и говорит: — Мне и всего, что за этой дверью стоит, даже даром не надо. Учителя прислушались: — А что же там такое стоит? — Там скелеты стоят. И ерунда остальная. — Какие скелеты? — заинтересовался учитель зоологии Валентин Павлович. — Я два раза скелеты выписывал, а мне всё не дают. Приходится строение человека на себе показывать. А у меня все пропорции неправильные. Другие учителя прислушались. Верин папа тоже спрашивает: — Мария Михайловна, а что это за ерунда остальная? — Да так, — отвечает Мария Михайловна. — Глобусы какие-то, какие-то стрекоталки с ручками. Ничего интересного, ни одной метелки нет или тряпки для пола. Тогда составилась инициативная группа учителей. Они взяли ключ и говорят: — Показывайте, Мария Михайловна, нам эту заветную дверь. — Пошли, — говорит Мария Михайловна. И она повела их в старое хозяйственное здание, где раньше спортзал был в царской гимназии. Там лестница шла вниз в котельную. А вверх она вела в старую обсерваторию. И под лестницей дверь старинная. — Вот ваша дверь, — говорит Мария Михайловна. Как дверь открыли — так все и ахнули. Чего там только нет! И два скелета стоят, руками колышат. И чучело глухаря огромное, совсем неношеное. И какие-то приборы со стрелками. И даже три мяча футбольных. Учителя закричали и запрыгали. Учительница физики, мамина подруга, молодая Лена Егорычева, всех даже обнимать стала: — Смотрите, здесь машина для получения электростатического электричества! Да здесь вольтметров целых четыре штуки. А мы на уроках по старинке электричество на язык пробуем. Валентин Павлович Встовский со скелетом даже вальс заплясал: — Вот это скелеты. Со знаком качества! Один даже дореволюционный. Вот написано: «СКЕЛЕТЪ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. Поставщикъ Его Величества Двора Семижновъ В. П.» — Интересно, — говорит папа, — он двору скелеты поставлял или это скелет поставщика, когда он отпоставлялся уже? Все стали думать над этой загадочной тайной. И тут завхоз Антонов прибежал взволнованный. Он кричит: — Не позволю! Это добро школьное, народное. Значит — ничьё. Учителя заспорили с ним: — Как это ничьё, если оно народное. Если оно народное, значит, оно наше. — Если бы оно ваше было, оно бы давно износилось бы и испортилось. А здесь оно в полной сохранности ещё сто лет простоит. Учителя его упрашивают всё это по кабинетам раздать. А он категорически против: — Я сам завхоз, мой папа завхозом был, и дед мой школьным завхозом был еще при гимназии. И мы все это копили. Тут папа подошёл к нему, обнял и говорит: — Дорогой ты наш Антонов Митрофан Митрофанович! Мы же не для себя просим, для ребят. Они станут лучше учиться, лучше себя вести. Пойдут в науку. Из них вырастут новые учёные, инженеры, крупные завхозы. Мы даже попросим вас на уроках труда им завхозность преподавать. Завхоза Антонова давно уже никто не называл Митрофаном Митрофановичем, все его звали просто: «Куда это наш завхоз Антонов запропастился?» А когда он представил, как он будет завхозность преподавать, он вообще растаял: — Ладно, берите всё. Для хороших людей ничего не жалко. Только берегите школьное добро! Учителя пошли в разные стороны, кто с чем: кто со скелетом, кто с динамо-машиной для электростатического электричества, кто с глобусом размером метр на метр. Митрофан Митрофанович к Вериному папе подошёл и говорит: — А это для вас личный подарок. Большое беличье колесо. Когда-то при школе медвежонок жил, он в этом колесе кувыркался. Это колесо мой дедушка спаял. Пусть ваша Анфиса в нём крутится. Папа очень благодарил Митрофана Митрофановича. А колесо домой отвез на школьной тележке. И первым делом в колесо, конечно, Вера залезла, а потом уже Анфиса. С тех пор Вериной бабушке легче жить стало. Потому что Вера с Анфисой с колеса не слезали. То Вера внутри крутится, Анфиса поверху бежит. То наоборот, Анфиса внутри кривыми лапками перебирает, а Вера поверху семенит. А то обе они внутри болтаются, только прутья скрипят. Когда Валентин Павлович Встовский к папе пришёл, он посмотрел на всё это и сказал: — Жаль, что у меня в детстве такой штуки не было. Я бы тогда в пять раз спортивнее был. И все пропорции у меня были бы правильными. История девятая ТРУДОВОЙ ДЕНЬ В ДЕТСКОМ САДУ Раньше Вера не любила ходить в детский сад. Она каждый раз писк устраивала: — Папа, папочка, я лучше дома посижу. У меня так голова болит, что ноги не сгибаются! — Чем же ты у нас больна, девочка? — Присмертью. — Вот в детском саду всё и пройдёт, вся присмерть твоя. И верно, присмерть проходила, как только Вера в садик входила. И ноги у неё сгибались, и голова проходила. Самое трудное было до детского сада дойти. А как Анфиса в доме появилась, Вера в садик легко ходить стала. И просыпаться стала легко, и про свою присмерть забыла, и из детского сада её забрать было почти невозможно. — Ой, папочка, я ещё часика два поиграю! И всё потому, что в саду была очень хорошая воспитательница Елизавета Николаевна. Она каждый день что-нибудь придумывала. Сегодня она сказала детям: — Ребята, у нас с вами сегодня очень трудный день. У нас сегодня будет трудовое воспитание. Мы будем с места на место кирпичи переносить. Вы умеете переносить кирпичи? Вера спросила: — А где у нас кирпичи? — Ах да! — согласилась воспитательница. — Про кирпичи мы и забыли. Пусть у нас Анфиса будет кирпичом. Мы её будем переносить. Ты, Анфиса, будешь у нас учебное пособие. То есть кирпичное пособие. Согласна? Анфиса не понимает, что такое кирпичи, что такое учебное пособие. Но раз её спрашивают, она всегда говорит: «Угу». — Итак, кирпичи можно переносить на носилках, можно перевозить на тачке. Дети, Виталик, возьмите маленькие носилочки и вместе с Верой перенесите Анфису. Дети так и сделали. Однако Анфиса была не совсем кирпичи. Воспитательница едва успела ей сделать замечание: — Кирпичи, кирпичи, не скачите на носилках! Кирпичи, кирпичи, зачем вы взяли у Виталика шапочку. Кирпичи, кирпичи, вы должны лежать спокойно. Вот тебе раз! Кирпичи у нас на дереве сидят. Так, а теперь оставим кирпичи в покое, будем заниматься учебной краской здания. Прошу всех взять в руки кисти. Воспитательница раздала всем кисти и ведра с краской. — Внимание, дети! Это учебная краска. То есть обыкновенная вода. Будем учиться на маляра. Опустили кисть в краску и водим кистью по стене. Анфиса, Анфиса, тебе ведра не давали. Чем ты красишь забор? Виталик Елисеев сказал: — Елизавета Николаевна, она забор компотом красит. — А где она его взяла? — Его на окно в кастрюле выставили остывать. — Караул! — закричала воспитательница. — Анфиса оставила детский сад без компота! Будем учиться обходиться без сладкого. А сейчас мы займёмся воспитанием Анфисы. Разберём её поведение, разберём её персональное дело. Но персональное дело разобрать не удалось, потому что прилетели пчёлы. — Караул! — закричала Елизавета Николаевна. — Пчёлы! Целый улей! Они прилетели на компот. Проводим учебное занятие — спасение от пчёл в походных условиях. От пчёл лучше всего спасаться нырянием в бассейн. Бежим в бассейн и все как один ныряем. Ребята побежали в бассейн все как один. Только Анфиса не побежала. Она этого бассейна ещё с прошлого раза боялась. Пчёлы её немного покусали. У неё всю мордочку раздуло. Анфиса от пчёл в шкаф залезла. Сидит в шкафу и плачет. Тут папа пришёл. И Елизавета Николаевна с мокрыми малышами вернулась. Папа спросил: — Что это у вас? Дождик шёл? — Да, кусачий дождик из пчёл. — А почему у вас стали пчёлы летать? — А потому, что у нас кое-кто компотом здания красит. — Кто же это у вас компотом здания красит? — Да одна ваша хорошая знакомая, такая загадочная дама-гражданка по имени Анфиса. — А где же та загадочная дама-гражданка находится? — спросил папа. — Скорее всего, она в шкафу сидит. Именно там и находится. Папа шкаф открыл и видит: Анфиса сидит и хнычет. — Ой, — говорит папа, — какая она толстенькая стала! — Нет, она не толстенькая, — отвечает воспитательница. — Она пчелоукушенная. — Я и не знаю, что делать, — говорит папа. — Может, её в зоопарк отдать? Тут все дети как заплачут. Воспитательница говорит: — Не плачьте, дети, вы и так мокрые. Потом она говорит папе: — Насколько я понимаю, наш детский сад с Анфисой не расстанется. Если она в зоопарк, то и мы в зоопарк. Дети, вы хотите в зоопарк? — Хотим! — закричали дети. — К слонам и удавам? — Да. — К бегемотам и крокодилам? — Да. — К лягушкам и кобрам? — Да. — Вы хотите, чтобы они вас съели, забодали, покусали? — Хотим. — Это очень хорошо. Но чтобы попасть в зоопарк, надо себя хорошо вести. Надо уметь мыть полы, убирать свою кровать, мыть чашки и ложки. Итак, приступаем к уборке пола. — Ну что, ребята, — сказал папа Вере и Анфисе, — пойдём домой. — Что ты, папа, — сказала в ответ Вера. — Сейчас только самое интересное начинается. Мы полы мыть будем. История десятая ВЕРА И АНФИС А ПРИНИМАЮТ УЧАСТИЕ В СПЕКТАКЛЕ «ТРИ МУШКЕТЁРА» В каждой школе бывает Новый год. И в школе, где работали Верины папа и мама, он тоже приближался. Решили учителя этой школы подарок для ребят сделать — приготовить для них спектакль по книге писателя Дюма «Три мушкетёра». Папа, конечно, главную роль играл — мушкетёра Д'Артаньяна. Он сам себе в производственных мастерских школы отковал шпагу. Бабушка Лариса сшила ему красивый мушкетёрский плащ с белым крестом на спине. Из трёх старых шляп он себе сделал одну, но очень красивую, со страусиновыми перьями из петуха. В общем, папа стал мушкетёр что надо. Учитель зоологии Валентин Павлович Встовский играл герцога Рошфора — такую тёмную неприятную личность, находящуюся на службе у кардинала Ришелье. А Ришелье играл завуч старших классов Павлёнок Борис Борисович. Папа и Встовский целыми днями кричали друг другу: «Вашу шпагу, несчастный!» — и на шпагах сражались. Они так хорошо сражались, что два стекла в спортзале выбили и один стул в зрительном зале практически превратили в порошок. Завхоз Антонов, несмотря на всю свою любовь к папе и к искусству, минут пять ругался и сердился. А потом сказал: — Стёкла я ещё вставлю. А стул склеить практически невозможно. Но попробовать надо. Он стул в пакетик ссыпал и домой унёс пробовать. Так он школьную мебель любил. Мама, конечно, королеву Франции играла. Во-первых, она очень красивая была. Во-вторых, французский язык прекрасно знала. В-третьих, у неё платье красивое осталось с тех пор, когда она невестою была. Платье белое со звёздами. В таких только королевы ходят, и то не на работу, а по праздникам. Королём Франции, конечно, единогласно выбрали директора школы Петра Сергеевича Окунькова. Он и представительный был, и строгий, как настоящий король. А в другого короля школьники просто бы не поверили. Всем учителям хорошие роли достались. Все после уроков репетировали и репетировали. Иногда мама с папой с собой Веру и Анфису брали. Они в углу сцены под роялем сидели. Вера всё, замерев, слушала, а Анфиса некоторых участников пыталась за ногу схватить. И иногда несоответствия получались. Например, король Франции Пётр Сергеевич Окуньков говорит королевским голосом: — Где мой верный министр двора маркиз де Бурвиль? Ему придворные в печали отвечают: — Нет его. Отравленный вражеской котлетой, он ушёл на тот свет еще неделю назад. А в этот момент маркиз де Бурвиль, он же завхоз Митрофан Митрофанович Антонов, во всём своём маркизском облачении из старого школьного бархатного занавеса вдруг во весь рост шлёпается к ногам короля. Потому что он около рояля ходил, а Анфиса его за сапог схватила. — Значит, плохо его отравили, — говорит строгий король Людовик Шестнадцатый, — если он пытается нам королевский совет сорвать своим неуклюжим падением. Увести его и отравить как следует! Антонов потом на Анфиску ругается: — Уберите этот зооуголок к бабушке. Сил нет его в школе терпеть. — Мы бы убрали, — говорит мама, — но у бабушки нет сил этот уголок дома терпеть. Этот уголок нам чуть дом не спалил. Когда он здесь, нам спокойнее. Но больше всего Анфису королевские подвески интересовали. Если помните, в «Трёх мушкетёрах» французский король королеве драгоценные подвески подарил на день рождения. Очень красивые подвески из бриллиантов. А королева была легкомысленной. Вместо того чтобы всё в дом, всё в дом, она эти подвески подарила одному герцогу Бекингемскому из Англии. Очень ей этот герцог нравился. А с королём у неё были прохладные отношения. А вредный и коварный герцог Ришелье — помните, Павлёнок Борис Борисович — всё королю рассказывал. И говорит: — Спросите-ка, ваше величество, у королевы: «А где мои подвески?» Интересно, что она вам скажет. Сказать-то ей и нечего. После этого и начиналось самое главное. Королева отвечает, что подвески в ремонте, ничего, мол, страшного. Скоро будут. И король говорит: «Пусть тогда они будут на вас. У нас скоро королевский бал состоится. Извольте в этих подвесках на бал прийти. А иначе я могу о вас плохо подумать». Тогда королева просит Д'Артаньяна скакать в Англию, чтобы подвески привезти. Он скачет, подвески привозит, и всё хорошо кончается. Так вот Анфису не столько спектакль интересовал, сколько эти подвески. Она с них буквально глаз не сводила. Ничего красивее Анфиса в жизни не видела. В её далёкой Африке такие подвески на деревьях не росли и местные жители их не носили. А дальше вот что было. Скоро Новый год почти пришёл. Папа с мамой стали в школу на праздник собираться. Нарядные костюмы надели, причесались. Папа стал шпагу прикреплять. Бабушка стала Веру и Анфису укладывать. Вдруг мама говорит: — А где подвески? — Как где? — говорит папа. — Около зеркала лежали, в шкатулке. Мама говорит: — Шкатулка есть, а подвесок нет. — Значит, надо у Анфисы спрашивать, — решил папа. — Анфиса, Анфиса, иди сюда! А Анфиса никуда не идёт. Сидит в своей кроватке, в половичок замоталась. Папа Анфису взял и на свет вынес. На стул под лампу посадил. — Анфиса, открой рот! Анфиса ни гугу. И рот не открывает. Папа попробовал ей рот силой открыть. Анфиса рычит. — Ничего себе! — говорит папа. — Никогда с ней такого не было. Анфиса, отдай подвески, а то хуже будет. Анфиса ничего не отдаёт. Тогда папа столовую ложку взял и стал столовой ложкой Анфисе зубы разжимать. Тогда Анфиса рот открыла, и эту ложку как соломинку перегрызла. — Ого! — говорит папа. — С нашей Анфисой шутки плохи! Что будем делать? — Чего делать? — говорит мама. — Придётся её с собой в школу брать. Времени у нас нет. Тут Вера из кровати как закричит: — И меня в школу! И меня в школу! — Но ты же подвески не ела! — говорит папа. — А я тоже могу съесть, — отвечает Вера. — Чему ты ребёнка учишь! — возмущается мама. — Ладно, дочь, одевайся скорее. Бежим в школу на Новый год. Бабушка говорит: — Вы совсем с ума сошли! Детей на улицу ночью зимой! Да ещё в школу, в зрительный зал. Папа на это сказал: — А вы, Лариса Леонидовна, вместо того, чтобы ворчать, лучше бы тоже собирались. Мы всей семьёй в школу пойдём. Бабушка ворчать не прекратила, но собираться стала. — А горшок с собой брать? — Какой, горшок? — кричит папа. — Что, в школе туалетов, что ли, нет, что мы с собой начинаем горшки носить? В общем, за полчаса до начала спектакля папа, мама и все остальные в школу пришли. Директор Пётр Сергеевич Людовик Шестнадцатый ругается: — Вы что так долго? Мы из-за вас переволновались. А завуч старших классов Борис Борисович Ришелье командует: — Давайте детей скорее в учительскую, а сами на сцену! Мы последнюю репетицию проведём. Бабушка детей и зверей в учительскую повела. Там на диванах много всяких костюмов и пальто лежало. Она Веру с Анфисой в эти костюмы запихнула. — Спите пока. Когда будет самое интересное, вас разбудят. И Вера с Анфисой заснули. Скоро зрители собрались. Зазвучала музыка, и начался спектакль. Учителя играли просто прекрасно. Мушкетёры охраняли короля. И ещё всех спасли. Они были смелые и добрые. Гвардейцы кардинала Ришелье всячески злодействовали, всех подряд арестовывали и бросали за решётку. Папа всё время сражался с герцогом Рошфором Встовским. От их шпаг даже искры летели. — И папа в основном побеждал. Дела Ришелье шли всё хуже и хуже. И тут Ришелье узнал про подвески. Ему об этом сказала миледи — такая вредная женщина, завуч младших классов Серафима Андреевна Жданова. И вот Ришелье подходит к королю и говорит: — Спросите-ка, ваше величество, у королевы: «А где мои подвески?» Что она вам скажет? Сказать-то ей нечего. Королеве и в самом деле сказать нечего. Она немедленно вызывает папу-Д'Артаньяна и просит: — Ах, мой любезный Д'Артаньян! Скачите скорее прямо в Англию и привезите мне эти подвески. Иначе я погибла. Д'Артаньян отвечает: — Я этого не допущу! И все остальные мушкетёры не допустят! Ждите меня, и я вернусь! Он выбежал за занавес, вскочил на коня и поскакал прямо в учительскую. Там он схватил за шиворот Анфиску — и снова на сцену. А на сцене уже дворец герцога Бекингемского. Богатые шторы, свечи, хрусталь, из дома принесённый. А герцог ходит грустный-прегрустный. Д'Артаньян спрашивает его: — Что вы, герцог, такой печальный? Случилось что? Герцог отвечает: — Да вот, были у меня бриллиантовые подвески французской королевы, да куда-то подевались. Д'Артаньян говорит: — Я знаю эти подвески. Я как раз за ними приехал. Только вы, герцог, не печальтесь. Эти подвески ваша любимая обезьянка в рот себе запихнула. Я сам видел. Вернее, мне об этом ваши лакеи рассказали. — А обезьянка где? — спрашивает герцог. — Обезьянка на вашем письменном столе сидит, свечку ест. Герцог обернулся, схватил обезьянку и подает её Д'Артаньяну: — Дорогой мушкетёр, передайте эти подвески вместе с обезьянкой моей любимой французской королеве. Для неё сразу два подарка получится. — А как зовут эту обезьянку? — спрашивает знаменитый мушкетёр. — У неё такое красивое французское имя — Анфисон! — О, я думаю, Анфисон очень понравится нашей королеве. Она так любит животных. Папа схватил Анфисона и во Францию поскакал. А там уже королевский бал в самом разгаре. Королева ходит такая встревоженная — подвесок нет и не видно. Герцог Ришелье ходит довольный, руки потирает. А король все время спрашивает: — Так где же подвески, дорогая? Что-то я их не вижу. — Сейчас принесут, — отвечает королева и всё на дверь посматривает. И тут Д'Артаньян прискакал: — Вот ваши любимые подвески, королева. Вам их ваша служанка прислала вместе с обезьянкой Анфисоном. — А почему? — Обезьянка их в рот запихнула и расстаться с ними не хочет. Королева обезьянку королю протягивает: — Ваше величество, вот Анфисон с подвесками. Достаньте, если не верите. А Анфисон рычит, как два барбоссона. Не хочет с подвесками расставаться. Король тогда говорит: — Я-то верю, а вот Ришелье сомневается. Пусть он и проверяет. Передали Анфисона Ришелье. Только Ришелье хитрый. Он велел на подносе себе орехов килограмм принести и пару зажигалок. Анфисон как увидела эти богатства, подвески изо рта вынула и стала орехи запихивать. Взял Ришелье слюнявые подвески двумя пальцами, на свет посмотрел и говорит: — Они! Ваша взяла, господа мушкетёры. Но мы ещё встретимся двадцать лет спустя. Тут занавес опустился. Успех был оглушительным. Такой шум стоял, что даже Вера в учительской проснулась: — Что, самое интересное началось? А самое интересное-то кончилось. Но всё равно Вере много интересного досталось. Ей много подарков надарили и школьники, и учителя. Она хоровод вокруг елки с ребятами водила. А Анфиса на этой ёлке сидела, ёлочные игрушки облизывала. История одиннадцатая ВЕРА И АНФИСА УЧАСТВУЮТ В ВЫСТАВКЕ ДЕТСКОГО РИСУНКА Однажды по всем школам прошло сообщение, что нужны детские рисунки. Что скоро будет всерайонная выставка детских рисунков. А потом и всегородская, а потом и Московская. А уже из Москвы лучшие рисунки поедут на выставку детского рисунка в Рио-де-Жанейро. Всем ребятам давалась полная воля — рисуй чем хочешь: углём, масляными красками, карандашами, вышивай. И на чём хочешь: на бумаге, на холсте, на дереве. Только тема у всех рисунков должна быть одна: «За что я люблю родную школу». И вот в каждом классе были проведены уроки рисования на эту тему. А кто не успел на уроке, мог пойти в специальный класс для рисования и там работать уже по-настоящему. Все ребята в школе зарисовали. Старшие ребята больше рисовали углём или карандашами. Малыши рисовали только маслом. Чем младше были ребята, тем увереннее они брались за работу, сразу шедевры создавали. Вот какие картины через неделю появились на свет. Паша Гутионтов, когда узнал тему, сразу нарисовал столовую и румяные пирожки. Очень хорошая получилась картина, вкусная, никакого отношения к учёбе не имеющая. Лена Логинова нарисовала такую картину: тонконогие грузчики несут что-то похожее на смесь концертного рояля с телевизором. Завуч Серафима Андреевна спросила: — Как твой рисунок называется? — Очень просто. «Компьютер привезли». — Разве компьютер такой? — спросила Серафима Андреевна. — Он же плоский, как пишущая машинка. Лена сказала: — А я думала, что он огромный. Раз про него так много говорят. — И всё-таки не хватало рисунков малышей. Поэтому два младших класса собрали в рисовальном классе, дали им на выбор чем рисовать и на чём рисовать и сказали: — Рисуйте, создавайте. Прославляйте родную школу и Министерство просвещения. Этот урок Верин папа проводил. Он Веру и Анфису с собой привел. Потому что дело было в субботу, когда детский сад закрыт. Вера взяла цветные карандаши, большую бумагу и стала рисовать на полу. — Вера, Вера, почему ты на полу рисуешь? — А так удобнее. Со всех сторон рисовать можно. Ах, как интересно в рисовальном классе! Сидят дети за столами и мольбертами и рисуют, рисуют, рисуют. У кого природа яркая получается, в основном осень. Осень легче всего рисовать, больно она красочная — ни с какой другой погодой не спутаешь. У кого Чебурашка с цветами, у кого одни цветы без Чебурашки. У кого на рисунке ракета кривобокая в космос летит. — Виталик, Виталик, почему ты ракету рисуешь? Надо «За что я люблю родную школу» рисовать! Виталик Пряхин отвечает: — А как же, я из школы прямо в космос полечу! — А ты, Вика Елисеева, почему корову нарисовала на лугу? Разве это имеет к школе отношение? — Конечно, имеет. Мы эту корову недавно проходили. Эта корова называется «Домашние животные». — А кто это рядом такой круглый пасётся? Это сковородка? — Нет. Это у меня утка пасётся. — Очень хорошая утка, жёлтая. А почему у неё четыре ноги? Вика задумалась: — А сколько? — Наверное, две. — А у меня и утки две. Только одна позади другой стоит. Папа к Вере подошёл: — А ты, дочка, что рисуешь? — «Мой папа ведёт детей в зоопарк». — Рисуй, рисуй, девочка. А что же Анфиса делала? Она утащила самую большую кисть. Потом у одного мальчика утащила тюбик с фиолетовой краской. И стала краску на язык пробовать. Краска оказалась невкусной. И Анфиса долго плевалась на свой мольберт. У неё такие фиолетовые звёзды по белому фону получились. Когда фиолетовая краска кончилась, Анфиса красную свистнула. В этот раз она уже умнее была. Она красную краску на кисточку выдавила, как все ребята делали. И надо же, тут большая муха в класс залетела, противная. И прямо на бумагу к Анфисе уселась. Анфиса как треснет по ней кисточкой. У неё сразу красное солнце с лучами на рисунке появилось. Яркое, свободное, а муха на другой мольберт перелетела. «Ах так, — думает Анфиса, — я тебе покажу!» И снова по мухе хлоп! А мальчик, на чей мольберт муха села, совсем не собирался солнце рисовать. Он, наоборот, рисовал «Я иду в школу в зимний день». И вдруг у него пол зимнего дня жаркое солнце озарило. Мальчик как расстроится. Как заплачет. А муха давай перелетать с места на место. Анфиса давай эту муху колотить. Куда бы муха ни села, Анфиса своей кисточкой хлоп! На мальчика сядет — Анфиса хлоп, на девочку сядет — Анфиса хлоп! Тут муха на папу села, Анфиса и папу хлоп! Скоро все дети в рисовальном классе были красной краской помечены, как куры в загородном поселке пригородного типа. Короче, бросились все на Анфису, схватили за руки, за ноги и за веревочку к мольберту привязали. От нечего делать Анфиса стала уже серьёзнее рисовать. И травку зеленую нарисовала, и каких-то муравьишек с чемоданами, и огурец в разрезе. И ещё рисовала и рисовала и кисточкой, и брызганьем, и руками. — А что у тебя, Вера, выходит? — спросил папа. — Зоопарк. Папа смотрит. Головастые дети на тонких спичках идут. А вокруг разные испуганные хищники в клетках: тигры там, полосатые львы морковного цвета. И слон маленький-маленький в верхнем углу. — А почему слон такой крошечный? Он что, карликовый? — Нет. Он обыкновенный. Просто до него далеко идти. Папа все рисунки ребят собрал и в большую папку для бумаг положил. Последний рисунок он взял у Анфисы. — Как же мы его, Анфиса, назовём? — У-у-у! — отвечает Анфиса. Папа посмотрел на рисунок внимательно, увидел там над землёй между звёздами и солнцем ладошка нарисована очень тонкой руки. И папа сказал: — Назовем мы этот рисунок «Добрая рука учителя». И тоже рисунок в папку положил. Здесь наш рассказ про Веру и Анфису подходит к концу. Много, много с ними ещё приключений было. Обо всём не расскажешь. Но если вы очень захотите, вы напишите мне письмо, я тогда расскажу ещё кое-что. Потому что я очень дружу с их папой, Владимиром Фёдоровичем. А пока я хочу рассказать вам, чем закончилась эта последняя история про конкурс детского рисунка. Все рисунки из школы отправили сначала на районную выставку, потом лучшие рисунки из района поехали на городскую. И городская, и районная выставки пользовались успехом. Люди ходили, рассматривали всё и говорили: — Ах, какая красивая ракета! — Ах, какая красивая корова! — Ах, какая красивая утка на четырёх ногах! Но больше всех восхищала яркая весёлая картина «Добрая рука учителя». Вот это рисунок! Всё на нём есть: и солнце, и звёзды, и трава, и дети с чемоданами. — И учитель своей рукой зовёт детей к светлому солнцу. — Видите. Он даже ночью зовёт их к свету. Хотя Анфиса никого никуда не звала, а просто муху хотела прихлопнуть и краской невкусной плевалась. А потом рисунки за рубеж уехали, в жаркий город Рио-де-Жанейро. И там тоже «Добрая рука учителя» произвела хорошее впечатление. Все её отмечали и хвалили. А главный устроительный художник сказал: — Мне очень нравится эта рука. Я бы даже с удовольствием пожал её. Я считаю, что эта рука заслужила первый приз. Но другие устроительные художники заспорили. Они говорили, что автор увлёкся символизмом, попал под влияние импрессионистов и слишком усилил световую гамму в контрастной манере. Хотя Анфиса ничем подобным не увлекалась, ни подо что не попадала и совсем ничего не усиливала в контрастной манере. Она просто муху гоняла и краску невкусную выплевывала. В результате всех споров ей дали третье почётное место. И её рисунок получил приз «Хрустальная ваза с цветовыми разводами». Скоро эта ваза в Москву приехала, а из Москвы в Анфисин город. На вазе подпись «Анфисон Матфееф. СССР». И вот эту вазу в школу принесли. Собрали всех юных художников и объявили: — Ребята! У нас случилась большая радость. Наш рисунок «Рука учителя» занял третье место в международной выставке в Рио-де-Жанейро. Автор этого рисунка — Анфисон Матфееф! Директор школы Пётр Сергеевич сказал: — Я даже не знал, что у нас такой ученик есть. Прошу этого достойного юношу выйти на сцену. Но на сцену никто не вышел, потому что такого достойного юноши Анфисона Матфеефа не было, а была обезьянка Анфиска. И Верин папа во всём признался, как он рисунок Анфисы вместе с детскими рисунками на выставку отправил. И тогда директор сказал: — Значит, наша рисовальная школа очень хорошая, если у нас даже обезьянки рисуют не хуже, чем зарубежные школьники. И давайте нашей Анфисе похлопаем и хрустальную вазу ей заслуженно передадим. И давайте наполним её вкусными и интересными вещами. Вынимайте из карманов что у кого есть. И ребята стали вынимать, и ваза быстро наполнилась конфетами, пряниками, ластиками, бусинками и другими интересными штучками. Вечером у Веры и Анфисы был большой праздник. Они эти интересные вещи делили между собой и бабушкой. Все были счастливы. А больше всего Анфисе кубок понравился «Хрустальная ваза с разводами». Анфиса этот кубок целых два дня облизывала! | |
|
| |
| Просмотров: 11943 | |