Успенский Эдуард Николаевич. Лекции профессора Чайникова: лекция 1-4
|
ВСТУПЛЕНИЕ Кто, кто в телевизоре живет? Каждый, кто хоть раз включал телевизор в веселые перестроечные годы, знает профессора Чайникова. Он — крупный научный специалист. Любую свою новую лекцию он начинает радостно и очень убежденно: — Дорогие друзья! Сегодня я расскажу вам о том, о чем вы все давно хотите узнать — О ПРОИЗВОДСТВЕ ШИФЕРА В ДОМАШНИХ УСЛОВИЯХ. Он как никто другой в мире знает интересы непростых ПРОСТЫХ советских телезрителей. — Дорогие мои, все вы обожаете котлеты с капустной начинкой. А знаете ли вы, сколько тонн йода и железа содержится в одной тонне необработанной моркови? Этот вопрос, безусловно, вас сильно волнует и занимает. И сегодня мы на него непременно ответим. Приготовьте карандаши, весы и таблицу Менделеева… Мы начинаем! Никто и никогда в Центральном телевидении не знает, чем сегодня будет заниматься профессор Чайников. — Милые мои товарищи телевизоры! Каждый из вас давно уже хочет разобраться в устройстве холодильника. Сегодня мы этим займемся: мы разберем холодильник на составные части. И вся страна под руководством профессора изготовляет шифер, разбирает холодильники и производит чернила домашним способом. А через некоторое время он снова на экране. Отвечает на настойчивые вопросы телезрителей — что можно полезного сделать из монолита твердого бетона, как сохранить продукты в жаркое время без холодящих устройств и чем отмывать от чернил детей, принимавших активное участие в их домашнем изготовлении. Однажды профессор Чайников получил такое письмо: «Уважаемый товарищ ученый профессор! Моя пятилетняя дочка Милочка, которой недавно исполнилось пять лет, часто спрашивает: „Если телевизор разобрать, человечки у нас останутся?" По правде говоря, этот вопрос глубоко волнует не только мою дочку, но и меня саму, и весь наш районный отдел народного образования одного из районов г. Москвы. Начальник сектора контрольных по арифметике — старший педагог-воспитатель Каблукова М. Ф.» Как только профессор Чайников получил это письмо, он сразу принял решение начать на Центральном телевидении цикл лекций о радиоволнах, радиоприемных устройствах и электронике. Он сразу и бесповоротно понял, что этот цикл нужен телезрителям как воздух. И что без него Центральное телевидение (в дальнейшем просто ЦТ) просто погибнет. Лекции профессора Чайникова ЛЕКЦИЯ ПЕРВАЯ Как распространяется звук и кто ему мешает распространяться — Дорогая Милочка! Дорогая М. Ф. Каблукова! Дорогие все остальные товарищи телевизоры! То есть телезрители! Вы думаете, что вы живете в пустом пространстве. Что между вами и, допустим, окном ничего нет. Ан, нет! Между вами и, допустим, окном, между Милочкой Каблуковой и ее Каблуковой мамой есть воздух. Что же такое есть воздух? Воздух — это такая жидкая вода… То есть такая разбавленная вода, что ее почти не видно… Нет, все не так… Вы когда-нибудь видели чайник?.. Видели. Ну слава богу! Так вот, сначала в чайнике есть вода. Потом она кипит и превращается в пар. То есть была вода, а потом ее нет… Нет, то есть она есть, но она уже не вода, она уже пар. Так вот, воздух этот тоже такой пар, только совсем прозрачный. Он повсюду вокруг нас летает. Например, в виде сквозняка, бури, урагана, то есть в виде ветра. Ветер — это воздух, бегущий нам в лицо… Возьмите в руки любой учебник. Лучше всего учебник физики. И помахайте… то есть помахите… нет, помашите им около себя. Вы почувствуете легкое сопротивление воздуха. Помашите около своего лица, и вы почувствуете его слабый поток. А давайте мы сделаем так… Профессор забегал по студии… В это время все телезрители, которые как загипнотизированные слушали его лекцию, на некоторое время отлипли от экранов. Профессор побегал, побегал, поискал вокруг себя и нашел чьи-то сигареты. — …Давайте закурим и пустим дым… Правда, курение очень вредно. И те из вас, кто не привык курить, могут задохнуться и не дожить до конца лекции. Но для всех остальных пускание дыма будет полезным. Потому что дым откроет им глаза. Он своим никотином подкрасит воздух, и воздух станет видимым и понятным… Так, я пускаю дым… Вам теперь видно, что меня почти не видно… Это дым плавает в воздухе… хе… хе… кхе… кхе… Профессор дико закашлялся и объявил: — Перекур… то есть перекашль… то есть перерыв на пять минут. Ровно пять минут экран был небесно-синим и оттуда доносился художественный кашель профессора. Постепенно кашель перешел в продолжение лекции: — Уважаемые охотники за знаниями, теперь вы окончательно поняли, что такое воздух. И особенно, что такое свежий воздух. Переходим к следующему понятию — звук. Итак 3-В-У-К! Вы готовы переходить? Судя по всему страна была готова. Потому что профессор решительно начал: — Давайте мы все как один покричим «А-А-А!». Покричали? Очень мило. Когда мы с вами кричим, у нас в горле колеблется гортань. Она толкает воздух, то есть его отдельные частицы. Они толкают другие частицы, и эта толкотня летит по воздуху от одного человека к другому. Залетает к нему в уши и толкает барабанные перепонки. Они начинают колебаться и передают в голову сигналы. Так мы услышали и поняли, что нам кричат или говорят. Профессор посмотрел пронизывающим взглядом на всю страну и продолжал: — Вы когда-нибудь бросали в пруд старые ботинки?.. А? А консервные банки?.. Страна молчала. — Никогда не следует этого делать. Но если вы бросите в воду, например, корочку хлеба для рыбок, вы увидите круги, которые расходятся от центра падения. Вдруг профессор Чайников закричал: — Ба! Да у нас рядом с Центральным телевидением есть Останкинский пруд. Немедленно все туда — будем бросать!!! Он открыл тяжелую дверь телестудии и побежал вниз по лестнице. И все осветители со своей аппаратурой, все операторы с камерами сломя голову помчались за ним, хотя еще секунду назад никто из них никуда бежать не собирался. Вот как умел увлечь народ знаменитый профессор! Лестница была крутая, и один оператор с телекамерой полетел вниз через шесть ступенек и налетел на осветителя с фонарем. Осветитель был с одним фонарем, а стал с двумя фонарями. Хорошо, что он не стал давать сдачи своим осветительным прибором, а то бы количество фонарей здорово увеличилось. А это ни к чему, потому что на дворе стоял ясный день. Вся телебригада подбежала к Останкинскому пруду, и профессор Чайников стал бросать в воду корочки хлеба. Он бросил вверх одну корку и закричал: — Смотрите, какие сейчас будут круги! Но кругов не было, потому что корку в воздухе подхватила чайка и корки кончились. Профессор Чайников послал в буфет молодого редактора — Марину Рубинову купить еще пять корочек. Она прибежала через пять минут и сказала: — Корки кончились, есть только пирожные. Я купила пять штук. — Давайте! — яростно закричал Чайников. Ему позарез нужны были круги. Он стал кидать в воду пирожные. Но чайки еще больше обрадовались. Их налетело столько, что никаких пирожных не хватит. Профессор еще больше рассердился. Он снял ботинок и бросил в чаек ботинком. Ботинок чайки перехватывать не стали, и он спокойно шлепнулся в воду. От него пошли долгожданные круги. Но профессор забыл о кругах. Он сердился на чаек: — Вот я вам, бестолковые птицы! Безмозглые летающие существа! Всю лекцию мне сорвали! Он кинул в них второй ботинок. А среди бестолковых чаек летала одна бестолковая ворона. Она подхватила второй ботинок и стала летать, брезгливо держа его в клюве. — Отдай! — кричал кипящий профессор. — Отдай. Я тебе сейчас! Ворона полетела на самый центр пруда и там бросила ботинок в воду. От него пошли ровные круги, и все поняли, что хотел сказать профессор про звуковые волны. На этом первая лекция профессора Чайникова о звуковых волнах закончилась. ЛЕКЦИЯ ВТОРАЯ С какой скоростью летит звук и куда Кажется, лекции профессора Чайникова заинтересовали народ. Потому что на другой день о летающих пирожных и звуковых ботинках говорило пол-Москвы. И у экранов на следующий раз собралось уже вдвое больше «товарищей телевизоров». Профессор Чайников появился в телестудии в тапочках, но как всегда в галстуке и в беспуговичной жилетке. Он сказал: — Напомню вам содержание предыдущей лекции. Пространство вокруг нас наполнено молекулами воздуха. То есть такими невидимыми частицами. Когда мы кричим «А-А-А!», или «У-У-У!», или «TЫ ЧТО?!», частицы толкают друг друга, и звук бежит во все стороны, как круги по воде. Вам всем понятно, дорогие мои добыватели знаний? Тут на столе у профессора запрыгал телефон. Это звонил один из добывателей: — Товарищ Кофейников, а с какой скоростью распространяется звук во все стороны, когда мы кричим «А-А-А!», «У-У-У!» или «TЫ ЧТО?!». Профессор Чайников очень обрадовался: — Это очень интересный вопрос! Видно, что моя лекция будоражит и тревожит умы, заставляет людей мыслить и думать. Отвечаю. Звук распространяется в воздухе со скоростью 330 метров в секунду. Если в начале лекции профессор был несколько скован из-за тапочек, то сейчас он разогрелся окончательно. — Друзья, распахните свое воображение. Представьте себе, что я стою на одном берегу великой русской реки Волги, а моя бабушка Серафима Евлампиевна — на другом. Ширина Волги в этом месте 990 м. То есть почти километр. Я кричу: «Бабушка! Плыви ко мне!». Мой крик достигает бабушки за три секунды, и она ко мне плывет. Через пятнадцать минут она у меня. Вам ясно? Снова зазвонил телефон. Это был все тот же добыватель знаний. Он сказал всего лишь два слова: «Не верю». Но от этих двух слов профессор Чайников немедленно вскипел: — Некоторые сомневаются. Эх! Фомы Неверующие! Значит, проведем эксперимент. Докажем им все это опытным путем. Волги у нас под рукой нет, но есть Останкинский пруд. Ширина у него такая же, как у Волги, 990 метров. Ассистенты, вперед! Профессор Чайников, как и в прошлый раз, не теряя ни секунды, с места в рысь помчался к Останкинскому пруду. Режиссеры с пультами, операторы с камерами, звукооператоры с микрофонами, осветители с фонарями и молодая редактор Марина Рубинова полетели следом. Им некогда было собираться и укладываться, поэтому они на каждом шагу путались в проводах и аппаратах, налетая друг на друга. По дороге, как и в прошлый раз, осветитель с фонарем скатился с лестницы и стал осветителем без фонаря. Зато звукооператор с микрофоном был без фонаря, а стал с микрофоном и с фонарем. Жалко, что на улице было светло и фонари не понадобились. Профессор Чайников встал на одном берегу пруда, а молодую Марину Рубинову послал на другой берег: — Я взмахну рукой и закричу «А-А-А!». Как только вы увидите мое махание… то есть машение… то есть как только вы увидите мой взмах, сразу пускайте вот этот старинный секундомер. А как только до вас долетит «А-А-А!», остановите секундомер. Вы увидите, что «А-А-А!» будет лететь до вас ровно три секунды. И те, которые не верят, сразу поверят. Молодая Марина Рубинова побежала на тот берег. Когда она прибежала, опустился легкий туманчик, и ее не стало видно. А ей не стало видно профессора Чайникова и его взмахи. Поэтому Марина побежала обратно. — Ничего не получается, товарищ профессор. Вас совсем не видно. Придется отменять. Марина Рубинова была молодая и совсем неопытная. Она плохо знала профессора Чайникова. Если бы она была немолодая и опытная, она бы прекрасно знала, что профессор Чайников никогда и ничего не отменяет. Он спросил: — А эту церковь видно? — Видно, самый купол, — ответила Марина. — Значит я не буду махать руками, а подброшу вверх какой-нибудь предмет. В этот же момент я закричу «А-А-А!». Как только вы увидите предмет, сразу включайте секундомер. Как только услышите «А-А-А!», сразу же выключайте. Молодая Марина снова побежала на противоположный берег. Профессор Чайников подождал пока она прибежит, потом стал бросать вверх… А бросать-то было нечего. Кругом одна чистота. Тогда он снял с ноги тапочек и что было сил бросил его вверх. При этом он вопил «А-А-А!». Молодая Марина Рубинова в этот раз не прибежала, в этот раз она приехала на троллейбусе. — Ну что? — спросил Чайников. — Получилось? — Не совсем, — сказала Марина. — Тапочек видно, а «А-А-А!» не слышно. — Это туман, — сказал профессор. — Он поглощает звук. Надо для звука найти что-нибудь посильнее. Будем стрелять. — Из чего? — спросили ассистенты, режиссеры, операторы с телекамерами и молодая Марина Рубинова. — Из милиционера! Участники передачи бросились искать милиционера и скоро нашли. Но он стрелять отказался: — У меня все патроны на учете. Я за них расписываюсь. Если я стреляю, я должен предъявить того, в кого стрелял. Давайте мне закоренелого преступника. Который вооружен и очень опасен. — А мы скажем, что вы стреляли в закоренелого преступника и промахнулись, — предложила Марина Рубинова. — Здравствуйте, — возразил милиционер. — Это еще хуже. Я же разрядник по стрельбе. У меня же разряд отберут. — Будем отменять! — сказала молодая Марина, которая, как мы уже говорили, мало работала с профессором Чайниковым. — Ни за что! — гордо воскликнул Чайников. — «Клуб кинопутешествий» нам поможет. — Как он нам поможет? — Очень просто. Сейчас у них передача идет про дикие джунгли и тигров-людоедов и выступает знаменитый охотник Вальцепарис Магедман. Зовите его сюда немедленно вместе с его ружьем. Молодая Марина Рубинова побежала в «Клуб кинопутешествий» и скоро вернулась вместе со знаменитым охотником и его ружьем. Охотник плохо понимал по-русски. Но звукооператор, который плохо понимал по-испански, ему объяснил: — Профессор бросит тапочек, а вы будете стрелять. — Полфессор? Половина? — Нет, нет, целый профессор. Он бросает тапочек вверх, а вы ба-бах, по рукам?! — По рукам?! — поразился знаменитый Магедман. — В небо! Знаменитый Вальдепарис все понял и встал с ружьем наизготовку. Марина Рубинова поехала на тот берег. Когда она приехала, туман рассеялся. Но профессор Чайников ничего отменять не стал. Он закричал «А-А-А!!!» и бросил вверх тапочек. Знаменитый охотник тоже закричал «А-А-А!!!» и как саданул в тапочек из двух стволов. Тапочек разлетелся в пух и шнурочки. — Получилось! Получилось! — запрыгал на одной ноге профессор Чайников. И все радостные пошли обратно в студию. Кое-кто шел, а кое-кто спортивно прыгал на одной ноге. Когда пришли в студию, всем телезрителям показали секундомер из рук Марины Рубиновой. На нем было отсчитано ровно три секунды. Снова зазвонил телефон. — Теперь верите? — спросил профессор того самого Фому Неверующего, который заварил всю эту кашу своим недоверием. — Не верю. — Как не верите? — растерялся профессор. — Мы же вам доказали. — Я не тому не верю, что вы доказывали. Я не верю, что ваша бабушка переплывала Волгу! — Продолжение следует! — строго сказал на это профессор Чайников. ЛЕКЦИЯ ТРЕТЬЯ Электричество: кошковое, розеточное и в батарейках На следующий день профессор Чайников пришел в студию в валенках. Но дух его не был сломлен. — В прошлую лекцию о звуке мы говорили о моей бабушке. И нашлись отдельные Фомы Неверующие, которые засомневались, может ли моя бабушка переплыть Волгу. Сейчас я научно посрамлю этих Фомов… то есть Фом. Смотрите! Он достал из-за пазухи большую смутную фотографию и показал ее в экран. Телекамера стала бродить среди неявных пейзажей, людей и строений. А Чайников давал пояснения: — Это Волга под Казанью. Это наше село Чайниково. Это берег. Пожилая женщина средних лет с ведром на берегу — это моя бабушка. Всем видно? Всем почти ничего не было видно. — Мальчик на противоположном берегу с козой — это я. Коза кричит «БЕЕЕЕ!!». Я кричу «ААААА!!». Моя бабушка кричит: «СЕЙЧАС!» и плывет. Она плывет в лодке доить козу. Вот так-то вот. Но вернемся к науке. Профессор победно сел в кресло, заложил валенок за валенок и важно продолжил: — Сегодня я расскажу вам, что такое электричество. Электричество обычно находится в розетках на стене, в батарейках для фонарей и даже в кошках. Если кошку ночью потереть тряпочкой, лучше всего шерстяной, из нее посыпятся искры. Он прошелся по аудитории взад и вперед. — Кошка у меня с собой есть. Тряпочку мы найдем. Сейчас мы проведем с вами научный эксперимент. Мариночка, погасите, пожалуйста, свет. Молодая Марина Рубинова нашла в углу телестудии рубильник и отключила его. Свет моментально погас. Профессор торжественно объявил: — Начинаем эксперимент по получению кошкового электричества! Я беру мой портфель, запускаю в него руку и достаю… ой что это? Кажется, это женский лифчик и спицы. Кто-то мне подложил. — Это мой портфель! — сказала в темноте Марина Рубинова. — Там полусвязанный купальник и клубок. — Но почему он шерстяной? — Это купальник для зимнего плавания, — сказала Марина в темноте и покраснела. — Я — морж. — Вот и хорошо! — сказал профессор Чайников. — Сейчас мы найдем мой портфель, возьмем мою кошку и потрем ее вашим купальником. И будут такие искры! Он пошелестел в темноте разными предметами и продолжил лекцию: — Мурка, не царапайся! Дорогие товарищи, вы видите у меня в руке кошку. Нет, вы ничего не видите, потому что темно. Я беру в другую руку шерстяной купальник и начинаю тереть кошку купальником. Все учел профессор Чайников, но не учел одного. Что шерстяной купальник был связан из шерсти собаки Громобой породы колли — любимой собаки Марины Рубиновой. Как только кошку начали тереть собачьей шерстью, началось такое! Она бросилась вверх, зацепилась за высоковольтные провода, попадали осветительные приборы на высоких стойках, посыпались искры… Началась чистой воды электросварка. — Вот видите! — кричал профессор. — Видите! Получилось. Сколько искр! Даже я, известный физик, не ожидал такого. Как жаль, что прогорели мои валенки. Все, — закричал он ассистентам. — Прекращайте эксперимент. Продолжаем лекцию. Но прекратить эксперимент удалось только с помощью пожарных. Никто не приносил так много убытков Центральному телевидению, как профессор Чайников. Может быть, за это его больше всего любили телезрители. Выступления профессора всегда были полны сюрпризов. Пожарные из огнетушителей залили искры, и лекция пошла дальше. — Кошковое электричество вы видели. Теперь о розеточном. Если взять две спицы из клубка Марины Рубиновой и вставить их в розетку… Моментально зазвонил телефон. Это был завхозный директор Центрального телевидения тов. Клубникин. Он сказал: — Дорогой профессор, переходите сразу к электричеству в батарейках. Не надо брать спицы. Может случиться несчастный случай. И не спорьте со мной. Это приказ. Профессор Чайников сказал телезрителям: — Не дают работать! Нас очень вежливо, в форме приказа, просят положить на место эти самые спицы. Потому что может быть несчастный случай. Можно уколоться — тоже мне опасность! Ладно, не будем терять время на споры с руководством, переходим сразу к электричеству в батарейках. Товарищи ассистенты, продемонстрируйте, пожалуйста, батарейку. Тотчас же двое здоровых рабочих сцены внесли в студию небольшую батарею парового отопления. — Не то! — закричал профессор. — Не то! Марина Петровна, в чем дело? — Небольшая ошибка, — сказала Марина. — Непереводимая игра слов. Исправляем. Она порылась в своем портфеле с клубками и купальниками и подала профессору плоскую батарейку от фонаря и маленькую лампочку. — Уважаемые люди-зрители! — важно произнес профессор. — Эта батарейка наполнена электричеством точно так же, как та батарея, которую внесли вначале, наполнена водой. И точно так же, как вода с высоты льется вниз, электричество течет от минуса к плюсу. Сейчас я сделаю чертеж. Он взял мел, подошел к длинной движущейся доске, вделанной в стену, и сделал такой кривоватый рисунок. — Электрические заряды бегут от минуса к плюсу как угорелые. Бегут они по металлическим проводникам, как вода по трубам. И если на пути возникает электрическая лампочка с узеньким волоском, они в этом волоске устраивают такое трение, что он раскаляется и светит. Профессор положил руки за спину и важно прошелся перед всей страной, собирая мысли в кулак. — Конечно, я говорю упрощенно… для широких научных масс ребят шести-девяти лет и их прогрессивных родителей. На самом деле все значительно сложнее. На самом деле, что такое электричество и электрический ток, в нашей стране не знает никто. Ни один ученый, ни один академик, ни один учитель средней школы, ни даже директор. Это сложнейший процесс, состоящий из движения электронов, ионов, протонов, нейтронов и других заряженных и незаряженных частиц. Впрочем, незаряженные частицы, кажется, не движутся, но об этом знать еще рано. Тут профессор снова собрал мысли в кулак и сказал: — А давайте сделаем так. Пусть тот в стране, кто знает, что такое электрический ток, позвонит сюда к нам по телефону и попытается объяснить. — Давайте, — согласилась редактор Марина Рубинова. — Уважаемые телезрители, звоните к нам в студию… наш телефон… Наш телефон… А какой наш телефон? Никто не знал. Операторы, звукооператоры, осветители и ассистенты стали рыться в записных книжках. Возникло неловкое молчание. — Давайте позвоним в справочное, — предложил находчивый профессор Чайников. Он сам схватил трубку и позвонил по 09. — Алло! Справочное? Скажите, как позвонить на Центральное телевидение. — Записывайте, — сказало справочное. — Записывайте, — сказал профессор Чайников телезрителям. — Двести семнадцать сорок четыре сорок пять. Двести семнадцать сорок четыре сорок шесть, двести семнадцать сорок четыре сорок семь… — затараторило справочное. — Не записывайте, — отменил свое распоряжение Чайников. — Невозможно догадаться, который наш. — Я знаю, как быть, — сказала молодая Марина. Она подошла поближе и сказала: — Дорогая моя мама Любовь Зиновьевна, ты очень часто звонишь мне на работу. Ты знаешь мой телефон в студии. Позвони мне, пожалуйста, сейчас и скажи нам номер. Все в студии замерли, замерла и вся страна в ожидании звонка Любови Зиновьевны. Но звонка не было, телефон молчал. — Наверное, на рынок пошла за капустой, — сказала Марина. Тут подпрыгнул профессор Чайников. — Ой! — закричал он. — Тот самый Фома Неверующий, который не верил в мою бабушку… Он знает наш телефон. Может быть, он заодно знает, что такое электрический ток. Я обращаюсь к нему… К вам, товарищ Фома, звоните немедленно. Телефон немедленно затрещал. — Ваш номер двести семнадцать семьдесят три семьдесят четыре, — сердито сказал Фома и больше не произнес ни слова. Видно, лодкоплавающая бабушка его доконала. — Я повторяю свое предложение, — сказал Чайников. — Если кто-либо из жителей СССР знает, что такое электрический ток, пусть он скорее позвонит нам, мы ждем. Никто не позвонил. Жители СССР молчали. — Я обращаюсь к жителям прилегающих стран, — сказал профессор Чайников. — Может, вы знаете? И прилегающие страны не знали. Молчали как убитые. — Вот то-то! — удовлетворенно сказал профессор Чайников. — На этом сегодняшнее занятие прекращаем. Продолжение завтра. К завтрашнему дню прошу всех слушателей приготовить одну плоскую батарейку, одну катушку с проводами и один маленький конденсатор. До свиданья, юные поглощатели знаний. Когда телекамеры выключились, Марина Рубинова подошла к товарищу профессору. — Скажите, пожалуйста, товарищ профессор, а что такое маленький конденсатор? — Как? — удивился Чайников. — Вы этого не знаете? — Не знаю. — Вот с этого мы и начнем нашу завтрашнюю лекцию. ЗАВТРАШНЯЯ ЛЕКЦИЯ Катушки, конденсаторы и, если успеем, диоды Вот уже несколько дней вся научная страна с интересом смотрела по телевизору, как профессор Чайников сражается с электричеством. Смотрели академики, профессора, кандидаты наук, инженеры-практики. И у многих кое-что прояснялось. И не просто прояснялось, а явно сдвигалось с места. Такова была сила его ученого напора. В этот раз профессор пришел в лыжных ботинках. Он очень стеснялся, прятал ногу за ногу. А зря, потому что ботинки редко показывают по телевизору. Только тогда, когда их усиленно прячут. Но скоро он успокоился и начал: — Дорогие ребята, будущие ясные умы! В прошлый раз мы остановились на катушке с проводами и на конденсаторе. Безобразие! Я просил маленькую катушку. Я просил маленькую батарейку! Где все это? Работники телестудии растерялись, потом сказали: — Наверное, у Марины Рубиновой. — А где Марина Рубинова? Работники телестудии снова растерялись, потом снова сказали: — Не знаем. Тут в студии зазвонил телефон. Это была Марина. — Профессор, вы меня ищете? — Вас… и батарейку с катушкой. — Я тоже ищу батарейку. Я вам звоню из радиомагазина. Нигде батареек нет. Все батарейки раскупили школьники. Вы же сказали им к следующему разу приготовить батарейку и катушку. Вот они все и приготовили так, что нам с вами ничего не досталось. — Ладно, — сказал профессор, — возвращайтесь в студию. Мы проведем теоретическое занятие. Он положил телефонную трубку и принялся за теорию: — Если взять батарейку и подсоединить ее к концам провода, намотанного, допустим, на карандаш вот так… …то по катушке побежит ток. Отрицательные электроны помчатся от минуса к плюсу. Они побегут приблизительно так, как вода по трубам. Ясно вам? — Он пронзил строгим взглядом своих слушателей. Этот взгляд многих заставлял буквально впитывать знания. Специалисты называли его чайниковым. — Самое интересное это то, что ток, бегущий по катушке, создает вокруг катушки особую атмосферу — магнитное поле. Если мы сейчас на катушку с током положим листок бумаги и посыпем этот листок железными опилками, примерно как посыпают поросенка солью, то опилки на бумаге лягут в определенном порядке, такими расходящимися вытянутыми кругами. К этому времени в студии уже появилась Марина Рубинова. — Профессор, — громким шепотом сказала она на всю страну, — вы про опилки ничего не говорили. — Да, не говорил. Ну и что? — У наших домашних студентов их нет. — Так пусть поскорее напилят. Возьмут напильник, гвозди и быстро создадут полкило опилок. — А если у них нет полкило гвоздей? — Тогда пусть приготовят компас с магнитной стрелкой. Он тоже может показывать, есть магнитное поле или нет. — А мы что будем делать? — Мы пока подождем. Но подождать не удалось. Раздался длинный телефонный звонок из проходной Центрального телевидения: — Товарищ профессор, тут к вам два человека рвутся с пальмой. Пропустить? — Конечно. Это, наверное, слушатели-энтузиасты. У них возникли вопросы. — Но тут же он притормозил. — А зачем у них пальма? Может быть, они ошиблись? Может быть, им надо на передачу «Клуб служебного садоводства»? — Пальма — это собака! — объяснили из проходной. — Тогда это к нам, — сказала Марина. — Батарейки у нас нет, вот они и привели нам собаковое электричество. — Нет, — сказали из проходной, — эта собака ученая. Ее катушка волнует. Она так к катушке и рвется. — Ладно, — согласился профессор, — пусть они идут. А мы пока продолжим цикл лекций о радиоволнах и радиоприемных устройствах. Но продолжить цикл столь нужных лекций ему не удалось. Дверь в студию выстрелила и внутрь влетела громадная длинношерстная собака. За ней на поводке ехал милиционер, тот самый, который в свое время отказался стрелять на берегу Останкинского пруда. Следом бежал маленький противненький человечек в телогрейке и шапке-ушанке на босу голову. Хотя на дворе, впрочем, как и в студии, было лето. Собака, ни секунды не раздумывая, ухватила профессора Чайникова за конец ботинка и стала тянуть. Профессор забрыкался, схватился за какой-то кабель, поехал по полу и выключил в студии свет. Посыпался дождь сверкающих капель. — Товарищи зрители, — не растерялась Марина Рубинова. — В прошлый раз вы узнали про кошковое электричество. Сейчас вы видите собаковое. — Да ничего подобного! — кричал профессор Чайников. — Собакового электричества не бывает! Это бред! Сейчас вы видите нападение бешеной собаки на представителей широкой научной мысли. — И не бешеной собаки! — кричал маленький противненький человечек маленьким противным голосом. — А служебной! И не на представителей науки, а на расхитителей государственного ымущества. — Какого ы-мущества?! — возмущался профессор. — Это у меня ботинок расхитили!! Наконец-то зажегся свет, и все объяснилось. Дело в том, что катушка со свинцовым кабелем была ценным государственным имуществом с военным уклоном. Этим кабелем собирались соединить Генеральный Штаб с Комитетом Защиты Мира. И вдруг катушка пропала. Прораб Самсонов в ушанке, как только увидел, что катушки нет, сразу позвонил в Генеральный Штаб. Из Генерального Штаба позвонили в милицию. Милиция прислала милиционера с собакой. Собака сразу напала на след катушки с кабелем, прибежала к профессору Чайникову и ухватила его за ногу. Сейчас она держала в зубах лыжный ботинок профессора и не собиралась его отдавать. А наоборот, со страшной силой его грызла. — Жулики! — бегал вокруг них прораб Самсонов. — Мы не жулики, — поправила его Марина Рубинова. — Мы — Центральное телевидение. — Вот-вот. На Центральном телевидении самые центральные жулики сидят. — Товарищ милиционер, — попросила Марина, — арестуйте этого, который Центральное телевидение оскорбляет. Милиционер даже растерялся — кого тут арестовывать: то ли Центральное телевидение за кражу катушки, то ли ушаночного прораба Самсонова за оскорбление Центрального телевидения. А вот служебная собака Пальма не рассуждала. Она жевала ботинок профессора со страшной силой и не собиралась его отдавать. И неизвестно, что ее к этому подхлестывало: то ли служебное рвение, то ли то, что ботинок был хорошо смазан гусиным салом, как положено всем лыжным ботинкам. Она уже стала доставать пальцы профессора Чайникова. Профессор расстегнул ботинок и уступил настырной собаке. Тогда все успокоились и все объяснилось. Марина Рубинова позвонила на проходную: — Товарищи дежурные, выпустите поскорее с телецентра милиционера с собакой Пальмой и прораба с катушкой. В это время на пост заступил новый дежурный. Прораба с катушкой он выпустил быстро, а милиционера никак не хотел выпускать: — Мне сказали, что милиционер будет с собакой и с пальмой. А вы без пальмы. Не пущу вас. Милиционер был находчивый. Он поднялся на второй этаж, взял бочку с пальмой и снова пришел: — Теперь я с пальмой? — Теперь вы с пальмой, проходите. Милиционер вышел, а пальму передал дежурному: — Теперь вы тоже с пальмой. Так и стойте с ней. И дежурный очень гордо стоял с пальмой на посту. Как старинный часовой со старинной винтовкой в старинное время. Профессор Чайников сказал: — Продолжаем лекцию. Если у вас есть опилки, посыпьте ими катушку с током, лежащую на бумаге. Если опилок нет, поднесите к катушке компас. Стрелка будет отклоняться в зависимости от того, есть ток в катушке или нет. Профессор был очень озабочен электрическим током, магнитным полем, наличием опилок у заочных студентов, откусанным ботинком, и поэтому он имел очень сердитый вид. Он напоминал сурового надсмотрщика над русалками из русской народной сказки. Он понял это и резко заулыбался, чтобы не пугать телезрителей. И от этого стал еще больше напоминать сурового надсмотрщика над русалками, который делает вид, что чему-то радуется. Пока телекамера показывала рисунок кривоватой батарейки с кривоватой катушкой и с опилками, Марина Рубинова причесала профессора и поправила на нем галстук. Вот он, этот кривоватый рисунок: — Итак, вы сделали главный вывод, — сказал профессор, — вокруг катушки, по которой идет ток, образуется магнитное поле. Точно такое, какое бывает вокруг магнита. Вдруг зазвонил телефон. Это звонил Фома. — А я не сделал этот главный вывод. Я сделал другой. — Какой? — спросил Чайников. — Магнитное поле не образуется. Оно есть всегда. Просто оно собирается вокруг катушки с током, как грозовые облака вокруг Казбека. Оно притягивается к катушке. — Интересная мысль! — сказал профессор. — Надо ее обдумать. Он сморщил лоб, как грецкий орех, и ушел в себя. Но Марина живо вытащила его из этого состояния: — Товарищ профессор, у нас еще конденсаторы. И, если успеем, диоды. — Ах, да! — согласился профессор. — У нас еще конденсаторы. Немедленно переходим к ним. Товарищи операторы, вы готовы? Товарищи операторы немедленно подхватили свои камеры, звукооператоры подхватили микрофоны, все собрались куда-то бежать. Но Чайников никуда переходить не стал, он стал рисовать. — Если на пути у электрического тока поставить две большие плоскости, очень близко друг от друга стоящие, ток затормозит и никуда больше не побежит. Он сделал такой рисунок: — Понятно? — Совсем непонятно, — сказала Марина Рубинова. — Что это за червячки и крестики? Профессор скривился. Он сделал лицо похожим на куриную попку: — Ой, не смешите меня. Червячки и крестики!!! Это же ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ ЗАРЯДЫ!!! — А что это такое? — Вы даже этого не знаете? — Не знаю. — Может, вы и науку не любите, и технику? — Терпеть не могу! — честно призналась Марина Рубинова. Профессор Чайников схватился за сердце: — Валидол, пожалуйста! — потребовал он. — И заявление об увольнении по собственному желанию. — Валидол, пожалуйста, — сказала Марина. — А увольнения не будет. — Почему? — Собственного желания нет. Я люблю телевидение. — Вы работаете в научной редакции. Можно сказать в самой научной на ЦТ и не любите науку. Позор! Просто можно утопиться в Останкинском пруду. — А почему это я должна топиться в Останкинском пруду? — спросила Марина. — А может быть, это вам надо топиться в Останкинском пруду? Ведь это вы не приучили меня к науке. Вы — старшее поколение. И не только меня. Может, я не одна такая. Может быть, полстраны еще. Что же вы всех будете топить в Останкинском пруду? Тогда вам Останкинского пруда не хватит. Профессор Чайников опешил и оторопел. Он никак не ожидал такого поворота. Он погрузился в себя на целую минуту. Потом выгрузился и примирительно сказал: — А сказки вы любите? — Люблю. Очень люблю. — А те полстраны, которые мы вместе с вами чуть не утопили, они тоже любят? — Они тоже любят. Сказки все любят. — Тогда я расскажу вам об электрических зарядах и электрическом токе лекцию в виде сказки. Хорошо? — Очень хорошо! — обрадовалась Марина. — Ладно, — начал профессор Чайников. — В некотором царстве, в некотором государстве, а точнее в некоторой электрической батарейке жили-были очень шустрые детишки-электрончики. — А почему жили-были? — спросила Марина. — Они что померли, что ли? — Ничего они не помирали, — возразил профессор Чайников. — Они и сейчас живут. — Так и рассказывайте. — Ладно, — согласился профессор. — В каждой батарейке, в каждом аккумуляторе бегает большое количество шустрых ребятишек-электрончиков. Они такие худенькие, тощие, на коротеньких ножках и с сосками. Интересно? — Очень, — сказала Марина Рубинова. — Еще там есть другие существа — иончики, ионы. Они, наоборот, ленивые, круглопузые, добродушные, никуда не бегут, стоят на месте, разговаривают, прянички жуют. А электрончики вокруг них носятся, как дети вокруг своих нянь. Интересно? — Захватывающе! — сказала Марина. — А еще там живет один страшный и злой тип — волшебник по имени балбес Э. Дээс. Он такой зубастый, валенкообразный и с дубинкой. — Почему он валенкообразный и с дубинкой? — спросила Марина. — Потому что он похож на валенок в тапочках. Дубинкой он пугает электрончиков и собирает их в одно место. Они хотят к иончикам, а он их сгоняет в один угол батарейки и там держит. Смотрите. Он нарисовал такой рисунок. Жутковатый с большими зубами балбес Э. Дээс толстой палкой сгонял в угол батарейки маленьких тощеватых электрончиков. Тонкопузые электрончики, похожие на палочки на ножках, сбились кучей возле большого графитового столба внутри батарейки и со страшной силой дрожали там. — Видите, — сказал Чайников. — Они стоят здесь, а очень хотят попасть к своим няням, иончикам. — Мне так их жалко. — И мне, — согласился Чайников. — Все это напоминает детскую игру: «Гуси, гуси!» — «Га-га-га!» — «Есть хотите?» — «Да, да, да!» — «Так летите!» — «Нет… Серый волк под горой не пускает нас домой!» — Я все поняла, — сказала Марина Рубинова, которая делала грандиозные успехи в физике. — «Электрончики, электрончики!» — «Га-га-га!» — «К иончикам хотите?» — «Да, да, да!» — «Так бегите!» — «Нет… Под горой Э. Дээс, не пускает нас балбес!» Как же им помочь, бедным электрончикам? — Надо проложить им дорожку, — объяснил Чайников. — Дорожкой для них служит любой металлический проводник — металлическая лента, проволока и даже спица. Эх, были бы у нас батарейка и лампочка, мы бы все ребятам показали. И тут в студию вошел Миша Кувалдин — такой помощник… режиссе… нет звукоопе… неизвестно чей помощник. Он был неизвестно чей помощник вот уже двадцать лет. Он был совсем взрослый и важный и все время слушал музыку через наушники, как хиппи. Его папа и мама были большими начальниками. Они очень баловали Мишу, покупали ему игрушки, делали за него уроки, все ему доставали. Когда еще у нас в стране не было битлзов и неизвестно еще были ли эти певцы в Англии, у Миши уже были их пластинки, и Миша слушал их с утра до вечера. Родители устроили Мишу на Центральное телевидение, и он работал здесь уже двадцать лет. Ходил из студии в студию, из буфета в буфет и слушал свою музыку через наушники. Он носил длинные волосы и бороду. И про него можно было бы сказать: «Что, хиппуешь, клюшка?», если бы он был похож на клюшку, а он больше был похож на пень или бревно. Профессор Чайников увидел Мишу и позвал к себе: — Иди сюда, золотце. Это у тебя магнитофон? — Да, — сказал Миша. — Так. Давай вытащим из него батарейку. — Зачем? — Так нам нужно для передачи! — сказал Чайников. — А там есть батарейка? — поразился Миша, глядя на свой прибор. — Есть, — ответил Чайников. — А мы сумеем вставить обратно? — Конечно. — Мы только покажем ребятам, как бегают электрончики, — успокоила Мишу Марина Рубинова. — Они тоже там есть? — в ужасе спросил Миша, глядя на свой плейер. Он, очевидно, подумал, что электрончики это как тараканчики. — Есть. — А мы сумеем запихнуть их обратно? Они не убегут? — Не убегут, — успокоил его профессор Чайников. Он вытряхнул батарейку из Мишиного магнитофона и показал телезрителям. — У вас магнитофон с подсветкой? — С подсветкой, — сказал Миша. — Очень хорошо. Мы еще лампочку возьмем. — Там еще лампочка есть? — поразился Миша. — Я думал только одна подсветка. Профессор вытащил лампочку и обратился к зрителям: — Ребята, здесь, у клеммы со знаком минус, собрались наши электрончики. Их сюда согнал балбес Э. Дээс. Они ходят с плакатами: «Хотим свободы!», «Да здравствует Ельцин!», «Пустите нас за кордон к иончикам!». У них есть одна возможность перебежать к иончикам — воспользоваться металлической дорожкой. Длинная клемма есть дорожка, короткая клемма тоже есть дорожка. В лампочке волосок — это тоже дорожка для электрончиков. Только она очень тонкая. Когда они по ней побегут большой толпой, они устроят такую толчею, такую толкотню, что волосок раскалится и будет светить. Смотрите. Он подсоединил клеммы батарейки к лампочке, и она засверкала. Больше всех был потрясен Миша Кувалдин: — Я обязательно покажу это маме. Она будет этому так рада! — сказал он. — А если вместо лампочки поставить маленький электромоторчик, — сказал Чайников, — то электрончики начнут его крутить. Вдруг в студии что-то случилось. К профессору Чайникову подбежала Марина Рубинова и тихонько сказала на ухо на всю страну: — Космонавты приехали. — Молодцы, — похвалил их Чайников. — Тянутся к знаниям. У них что — вопросы есть по электричеству? — Нет. У них встреча с молодежью Западного Берлина. — И молодежь Западного Берлина здесь? Как быстро растет круг наших слушателей. — Нет, — возразила Марина. — Они не наши слушатели. Они сами по себе. У них сейчас начинается своя передача: «Шире круг мира вокруг мира». И нам пора закругляться. — Намек понял, — сказал Чайников. — Дорогие юные телезрители, в связи с тем, что наше время в эфире захватила молодежь Западного Берлина, мы заканчиваем лекцию. Я не скажу вам, что надо приготовить к следующему разу, а то вы раскупите в магазинах все диоды и конденсаторы, и мне нечего будет вам показывать с экрана. Потому что мне ничего не достанется. Лекции профессора Чайникова: лекция 5-7 | |
|
| |
| Просмотров: 1141 | |