Успенский Эдуард Николаевич. Вниз по волшебной реке: глава 11-19
|
Глава одиннадцатая ФИНИСТ — ЯСНЫЙ СОКОЛ Избушка на курьих ножках бежала вперёд. Митя с Бабой-Ягой всё время торопили её. — Бабушка, — спрашивал мальчик, — а долго нам ещё ехать? Скоро ли? — Скоро только сказка сказывается! — говорила Баба-Яга. — И телятина варится! Я, может, больше твоего спешу! Чтобы Василису выручить! Завтра будем там к вечеру. И вдруг избушка захромала, заскрипела всеми брёвнами и зашаталась. Митя с Бабой-Ягой чуть не упали с табуреток на пол. Они вскочили и выбежали на крыльцо. По дороге, недалеко от избушки, брела странная человеческая фигура. В платье и в то же время в брюках, с длинными седыми волосами — не то мужик, не то баба. — Эй, вы, подвезите меня! — сказала фигура гонким скрипучим голосом. И по голосу тоже было непонятно, кто же это — мужчина или женщина? — Я те подвезу! Я те так подвезу! — отвечала Баба-Яга. — А ну сгинь с дороги. — Боитесь? — захихикало чучело. — И правильно делаете. Меня все боятся! Я бы вашу избушку вмиг разворотило на брёвнышки. Да ничего, мы ещё встретимся. От меня ещё никто не уходил! Мерзавчики! И избушку тряхнуло ещё раз. И в ней что-то даже загремело и зазвенело. — Кто это? — спросил Митя, когда странная фигура осталась далеко позади. — Это Лихо Одноглазое. Чтоб его сосной придавило! Где оно появится, там добра не жди. По мостику пройдёт — мостик развалится. В доме переночует, всё — конец! И драки там начинаются, и ссоры. И крыша проваливается. Даже коровы бесятся! От этого Лиха все беды в нашем царстве идут! Митя бросился в избушку. — Бабушка, поди сюда! Баба-Яга вошла следом и ахнула — на полу из угла в угол перекатывалось яблочко. А вслед за ним скользили осколки разбитого блюдечка. Баба-Яга с Митей уже не могли видеть, что делалось в столице. ..А в это время к терему Василисы подошли стрельцы во главе с Чумичкой. — Отворяйте немедленно! По приказу Кощея Бессмертного! В дверь барабанили мощные кулаки. Но дядюшка Домовой и не думал открывать. Он схватил с лавки новую шапку-невидимку, надел её и пропал. Как раз вовремя! Дверь распахнулась, и в мастерскую ввалились дюжие стрельцы. — Здесь он! Своими глазами видел! — кричал писарь Чумичка. — Здесь где-то прячется! Стрельцы рассыпались по комнате. Они заглядывали в печку, под лавку, в чулан, но никого не находили. Чумичка суетился вместе со всеми. А если замечал какую-нибудь интересную вещицу, он незаметно совал её в карман. Это всё больше сердило Домового. Вот писарь сунул за пазуху кошелёк-самотряс. И дядюшка не выдержал: — Эй ты, грамотей! Положи на место! — Кто грамотей? Как грамотей? — заговорил Чумичка, оглядываясь. Но кошелька не выложил. — Ты грамотей и есть грамотей! — сказал Домовой. — Положи, кому говорят. А то как тресну! — Кто — тресну? Кого тресну? — переспросил Чумичка. Он заглядывал во все уголки мастерской. А стрельцы не обращали внимания на их разговор. Вот писарь оказался рядом с Домовым, и дядюшка Домовой со всех сил стукнул его по затылку. — Держи его! Хватай! — заголосил Чумичка. — Вот он! Стрельцы столпились вокруг. В суматохе кто-то смахнул с Домового шапку. Он потащил её к себе — стрельцы не отдавали. Шапка затрещала и разорвалась. — Попался, голубчик! — торжествующе закричал писарь. — Вяжите его! Дядюшку связали и с невкусным кухонным полотенцем во рту положили на лавку, а потом оставили одного. Вот послышался хрустальный перезвон. К терему верхом на коне подъехала Василиса Премудрая. Она соскочила на землю, отвязала от седла два глиняных кувшина и свистнула. Конь заржал и ускакал куда-то в поля. А Василиса открыла калитку. Сразу, как из-под земли, выросли четыре стрельца. — Это что за почётный караул? — удивилась Василиса. — Это не караул, — сумрачно проговорил старший. — Это тебя взять под стражу велено. — Кем велено? — Кощеем Бессмертным. — Вот как! А где же Макар? Что с ним? — спросила Василиса. — Не знаю, — сказал стрелец. — И разговаривать мне с тобой запрещено! — А ты не боишься меня под стражей держать?! — Может, и боюсь. Да только мне голову отрубят, как я приказа не выполню. Василиса Премудрая вошла в терем и увидела на лавке связанного по рукам и ногам Домового. Она развязала его и дала живой воды из кувшина. — А ну сказывай, дядюшка, зачем тебя так перевязали? Или отправить куда назначили? — Да нет, матушка, не назначили, — отвечал Домовой. — Это я тебя предупредить хотел, что беда. Знаки разные раскладывал. Вот Чумичка и велел меня связать. Дядюшка рассказал Василисе, как Чумичка выведал у него про Кощея Бессмертного. Как Кощей говорил в думе с боярами. И как он объявил, что царь Макар в деревню отправился. — Врёт он всё, — сказала Василиса. — Никуда Макар не уезжал. Не иначе как в подвале прикованный сидит. И тут в дверь постучали. — Матушка Василиса, — раздался голос Чумички, — выдь на минуточку. Дело есть. — Что такое? — спросила Василиса, выходя на крыльцо. Писарь протянул ей записку: — Приказ тебе пришёл от Кощея Бессмертного. — Он уже мне и приказывает, — сказала Василиса. — Чего же хочет его бессмертное величество? Она развернула бумажку и прочла: Василисе Премудрой от Кощея Бессмертного. ПРИКАЗ Приказываю тебе, Василиса, срочно изобрести и изготовить: 1. Луков-самострелов — 200 2. Ковров-самолётов — 100 3. Шапок-невидимок — 1 4. Мечей-кладенцов — 50 Сроку даётся три дня и три ночи. А не выполнишь ты приказа, мой меч — твоя голова с плеч. Кощей Бессмертный. — Ай да письмо! — сказала Василиса. — Ну, а зачем ему всё это понадобилось? — Не знаю, матушка, не знаю, — засуетился писарь. — Может, он на охоту собрался? Сейчас ведь утки летят. Охота самая! Сел себе на ковёр. Лети и стреляй! — А мечи ему для хозяйства нужны, — поддержала Василиса. — Капусту рубить. Сейчас ведь капуста самая! Сел себе и смотри, как она рубится! Так вот передай, что я ему не помощница. Мечами не капусту, а головы людям рубят! — Моё дело сторона! — ответил писарь. — Моё дело — приказ передать! И он ушёл. А стрельцы с обнажёнными мечами остались охранять синий терем. — Дядюшка Домовой, приготовь-ка мне крепкого чаю, — сказала Василиса помощнику. — Я подумать должна. И она сидела и думала. И лишь иногда ходила из угла в угол. И тогда в доме звенели хрустальные колокольчики. Вот Василиса вышла на крыльцо, вынула из кармана носовой платок и взмахнула им. Из платка выпало серое соколиное пёрышко и стало кружиться в воздухе. А в небе появился сокол. Вот он ударился о землю и превратился в добра молодца Финиста — Ясна Сокола. — Здравствуй, Василиса Премудрая! Зачем ты меня звала — мёд пить али врагов рубить? — Не до мёда сейчас! — отвечала Василиса. — Хмель шумит — ум молчит! Есть у меня к тебе поручение. — Сказывай, — попросил Финист. — Любое выполню! — Сейчас полетишь к Лукоморью. Там дерево найдешь огромное. На дереве сундук спрятан. В сундуке — медведь. В медведе — заяц. А в зайце этом должна быть смерть Кощея. Её мне и принесёшь сюда. — Хорошо, — отвечал молодец. — Жди меня завтра к полудню! Он снова обратился соколом и полетел в синее небо. — Василиса Афанасьевна, а откуда ты про смерть Кощееву знаешь? — удивился Домовой. — Или сказывал тебе кто? — Никто не сказывал. Сама догадалась. — А как? — Очень просто, дядюшка. Ведь он, Кощей, свою смерть должен беречь как самое дорогое. Как золото и камни драгоценные. А где их обычно хранят? — В сундуках! — Значит, смерть Кощея в сундуке. Но Кощей хитрый. Он понимает, что сундук будут искать в земле. И он спрячет его там, где никто не догадается. — На дереве? — сообразил дядюшка. — На дереве, — подтвердила Василиса. — Все будут думать, что дерево в лесу. А Кощей выберет дерево подальше от леса. Где? — У Лукоморья, — сказал Домовой. — Верно. Молодец, дядюшка. — Но откуда ты, матушка, про медведя знаешь? И про зайца? — И это просто. Смерть Кощея должен кто-то охранять. Людям Кощей не доверяет. Значит, это зверь. Скорее всего, медведь. Он самый сильный у нас. — Ён в сундуке и спать может, — добавил Домовой. — Но медведь — зверь неповоротливый и неловкий, — сказала Василиса. — А нужен тот, кто, в крайнем случае, мог бы убежать. Например, заяц. Понял теперь? — Теперь понял, — закивал головой дядюшка. — Теперь ясно всё. — Только я вот чего боюсь, — продолжала Василиса, — как бы в этом зайце птицы какой не было. Или мыши. Ну да ладно уж. Финист там на месте разберётся, что к чему! — Ну и светлая голова у тебя, матушка! — восхитился Домовой. — Уж сколько лет я с тобой работаю, а каждый раз удивляюсь! Им оставалось только ждать. Глава двенадцатая ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ На огромной площади за коровником горели костры, толпился народ и играла музыка. Ждали прилёта Змея Горыныча. — Вон он летит, — сказал Кощей боярам и писарю Чумичке. — Видите? — Где? Где? — засуетились бояре. Все они были с мечами, потому что после прилёта Горыныча были назначены военные учения. — Вон там, — протянул руку Кощей. — Прямо над лесом! Однако прошло полчаса, прежде чем бояре заметили в небе маленькую чёрную точку. Змей летел быстро и бесшумно. Вот он выставил вперёд лапы и приземлился, прочертив по полю две глубокие чёрные борозды. — Ура! — прокричал Кощей. Но никто его не поддержал. Бояр не было. Исчезли. Наконец из какой-то ямки выбрался боярин Афонин. — А он нас не съест? — Нет, — ответил Кощей. — Он добрый, верно, Горыныч? Трёхголовый Змей зашевелился. — Верно, — сказала одна его голова. — Конечно, — поддержала другая. А третья ничего не сказала, а только улыбнулась: мол, как же может быть иначе? — А можно его погладить? — попросил Чубаров. — Можно, — разрешил Кощей. Бояре постепенно выбирались из канавы. — А он нас не покатает? — спросил боярин Демидов. — Сейчас узнаю. Покатаешь их, Горынушка? — Могу, — ответил Змей. И бояре гурьбой стали взбираться ему на спину. Они рассаживались поудобнее, крепко держась друг за друга. Змей разбежался, взмахнул крыльями и медленно полетел над дворцом. — Ура! — дружно кричали бояре. — Ура! Но потом они быстро смолкли, потому что Змей залетел слишком высоко. Вот он сделал два круга над царскими угодьями и снова приземлился. Притихшие бояре горохом посыпались на землю. — Спасибо, Горыныч, — сказал Кощей. — А теперь устраивайся. Видишь, коровник у пруда? Там будешь жить… Эй, Гаврила, всё готово в коровнике? — Всё, ваше величество. — Тогда накорми гостя, напои и спать уложи. Он, наверное, устал с дороги. Да смотри, корми получше! Тебе же спокойнее будет, понял? — Как не понять? Понимаю, — грустно ответил Гаврила. — А мы с боярами пойдём ратное дело изучать. — А что? Пойдём! — согласились бояре. — Раз велят! Военные учения начались. Вечерело, когда к царскому дворцу подъехала телега, запряжённая серой лошадью. В телеге сидел Кот. Огромный чёрный Кот с белой звёздочкой на груди и со страшными стальными когтями. Из глаз Кота били снопы яркого жёлтого света. Он спрыгнул с телеги и начал подниматься на крыльцо. Дорогу ему преградили два стрельца. — А ну, брысь отсюда! Кот молча направил на них жёлтые глаза. Пучки света сузились, и стрельцы стали зевать. Медленно-медленно они опустились на крыльцо и, как по команде, заснули богатырским сном. Кот перешагнул через них и вошёл во дворец. Глава тринадцатая СКАТЕРТЬ-САМОБРАНКА По дороге к сказочной столице брело Одноглазое Лихо. Брело оно по приглашению Кощея Бессмертного. И там, где оно проходило, цветы вяли и погода портилась. Позади Лиха ехал мужик на телеге. — Эй, мужик, — сказало Лихо, — а ну, подвези меня! — Садись, — ответил мужик. — Жалко, что ли? Лихо уселось позади мужика. Тотчас внизу что-то хрустнуло, и одно колесо отвалилось. — Вот беда какая! — заохал мужик. — Совсем новое колесо! А Лихо тихонечко захихикало. Мужик соскочил с подводы, вынул из-под сена топор и начал постукивать по оси. Размахнулся раз, другой и как трахнул себя по пальцу! Лихо засмеялось громче и слезло на дорогу. — А, чтоб тебя! — разозлился мужик. Он схватил кнут, размахнулся, хотел ударить Лихо и неожиданно попал по лошадям. Лошади заржали, сорвались с места и понесли трёхколёсную телегу прямо через овсяное поле. Тут-то Лихо засмеялось в голос. — Ну, я тебе покажу! — рассвирепел мужик. И, размахивая кнутом, он пустился бежать за Лихом. А оно, подобрав полы платья, помчалось во всю прыть. Вот Лихо перескочило через маленький деревянный мостик над рекой, и он сразу развалился. Бедный мужик прямо с берега бултыхнулся в речку. — Что — съел? Дурак толстопузый! — кричало Лихо с того берега. — Я тебе ещё покажу! Балда деревенская! И Лихо ушло. А мокрый мужик ещё долго ходил по берегу и плевался в разные стороны. Потом, подобрав колесо, он отправился на поиски убежавшей телеги. Через полчаса к этому же мостику подъехали Митя и Баба-Яга. — Э-ге-ге! — сказала старуха. — Да, никак, тут Лихо побывало! Весь мост переломан. — Бабушка, — удивился Митя, — а как же оно могло раньше нас побывать? Мы же обогнали его. — Оно такое — где хочет появляется. И спереди, и сзади, и ещё в пяти местах, — отвечала старуха. — А избушке здесь не проехать! — Значит, пешком пойдём, — сказал Митя. Они стали выносить из дома то, что могло им пригодиться в дороге. Баба-Яга выкатила ступу, положила в неё одеяло и тёплый платок. Осколки блюдечка она завернула в тряпицу и сунула за пазуху. А Митя взял с собой только клок шерсти, что дал ему Серый Волк. Ничего другого у Мити не было. Они в последний раз осмотрели избушку, и мальчик заметил маленький лоскуток на окне. Тот самый, который Баба-Яга отняла у Соловья-разбойника. Митя стал его рассматривать. В самом углу было вышито: «Скатерть-с…» — Бабушка! — закричал мальчик. — Это же кусок скатерти-самобранки? — И то верно! — согласилась старуха. — Ну-ка, скатерть, дай нам чего-нибудь поесть! — приказал Митя. — Каши с молоком! — добавила Баба-Яга. Лоскуток свернулся. А когда он развернулся, на нём лежали кусочки чёрного хлеба и половинка солонки с солью. — Эй, а каша? — сказала Баба-Яга. Но больше ничего не появилось. — Обленилась, — решила старуха. — Может, это тот угол скатерти, на котором хлеб лежит, — проговорил Митя. — А каша в серединке ставится. — А чай где стоит? — Не знаю, бабушка. Но мы сейчас по-другому попробуем. Эй, скатерть, — сказал он, — хотим, чтоб хлеб был с маслом! — И с колбасой! — вставила Баба-Яга. Лоскуток свернулся и развернулся опять. В этот раз хлеб уже был намазан маслом, а сверху лежала колбаса. — Теперь дело другое! — сказала старуха. Потом Баба-Яга повесила на двери избушки замок и приказала ей: — Иди к лесу и жди нас там! Да, смотри, без дела не разгуливай! И посторонних не пускай! Избушка завздыхала, запыхтела и с неохотой направилась к лесу. Позади у путешественников была длинная дорога, а впереди мостик. Где-то уже недалеко, за мостиком, лежал стольный город. И Митя с Бабой-Ягой пошли туда. — Эй, вы! — подбежал к ним какой-то человек в красных сапогах. — Вы Соловья-разбойника не видели? — А что? — спросила Баба-Яга. — Письмо ему передать велено. Кощей его в помощники зовёт. Нет его на этой дороге? — Нет его на этой дороге, — ответил Митя. — И никогда не было! — подхватила старуха. Скороход задумался: — Куда ж мне теперь бежать? — А вы бегите в другую сторону, дяденька. — Верно. Беги, милок, туда! — сказала Баба-Яга. — Только и остаётся, — согласился скороход. — Вот так всю жизнь и бегаю туда-сюда, сюда-туда! Жену полгода не видел! Глава четырнадцатая СУМА, ДАЙ УМА Не выполнил Финист — Ясный Сокол поручения Василисы Премудрой. — Я сделал всё, как велено, — рассказывал он на следующий день. — Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал — и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет. — И что было? — спросил Домовой. — Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом — и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё — выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала — и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал — не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса! Василиса Премудрая задумалась. — Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им — беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо. — Понял. — Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру. — А как ты сама, Василиса? — спросил богатырь. — Может, мне сначала тебя вызволить? — О себе я сама позабочусь. Ну, прощай. Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из Кощеевой охраны и не замеченный. А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка. — Ты это куда, бабка? — забеспокоились стрельцы. — А ну, назад! — Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, — отвечала старушка. — Выпускать никого не велено! — упёрлись стрельцы. — Только впускать. — Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! — пригрозила бабка. Часовые почесали в затылке. — Ладно, — сказал один из них, — постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю. Чумичка в это время крутился на берегу пересохшего пруда. Там сидели и плакали Несмеяна с Фёклой. — Всё плачете, Несмеяна Макаровна? — Плачу-у. А что? — А ничего. Плачьте, плачьте на здоровье. Я вам мешать не стану. Только напрасно вы стараетесь! — Это почему? — А так, — ответил Чумичка. Заложив руки за спину, он медленно пошёл вокруг пруда. — Ты чего говоришь? — закричала Несмеяна. — Нам же карету дадут! — Да! — поддержала Фёкла. — Ничего вам не дадут! — отвечал Чумичка, обойдя весь пруд кругом. — Как — не дадут? Ведь батюшка обещал! — Да? А где теперь ваш батюшка? — Где? — Не знаю, где. Вот где. Подите и сами узнайте. — Как же я пойду? Я плакать должна. — А как хотите! — Слушай, ты уж поплачь за меня. А я во дворец сбегаю, — сказала царевна. — Не-е, — возразил Чумичка, — мне теперь плакать не хочется. Я раньше плакал. Вы уж сами, Несмеяна Макаровна. Без меня уж! Тут к нему подбежал стрелец и что-то сказал на ухо. И писарь быстро ушёл. — Что делать? — спросила Несмеяна у Фёклы. — Что он такое наговорил? — Не знаю. — И я не знаю. — Может, доплакать сначала? Уж немного осталось. — Давай доплачем, — согласилась Несмеяна. …А Чумичка подходил уже к синему терему. — Ты откуда это, бабка, взялась? Чего это я тебя раньше не видел? — нахально спросил он. — А я всегда на печи лежала, — отвечала старушка. — Я оттуда не слазила. — Чего же теперь вылезла? — Вот пришлось. Вы же внучку мою не пускаете. — А что это у тебя за сумка такая? Где взяла? — Сумка как сумка. Обыкновенная, хозяйственная. Мне её Василиса подарила. — У Василисы Премудрой ничего обычного не бывает! — возразил Чумичка. — У неё все вещи волшебные. А ну давай сюда! — А ведь ты прав, милок. Эта сумка и в самом деле волшебная. Ты ей скажи: «Сума, дай ума!» — и она тебе даст, поприбавит ума. Сразу поумнеешь! И она пошла, опираясь на тяжёлую суковатую палку. Палка эта чем-то Чумичке была знакома. Где-то он её видел? А вот где — писарь никак не мог вспомнить! Старушка отошла в сторону, достала из кармана красное яблоко и стала есть. Она ела и становилась всё моложе и моложе. И вот уже перед изумлёнными стрельцами и Чумичкой вместо старушки стояла Василиса Премудрая. — Держи! — заорал Чумичка. — Хватай её немедленно! Не тут-то было! Василиса свистнула, и словно из-под земли вырос конь. Только её и видели. Чумичка перепугался. — Что же делать? Сказать Кощею — убьёт! Не сказать — тоже убьёт! Он вспомнил про волшебную сумку. — А ну, сума, дай ума! Да побыстрее! Из сумки выскочили два дюжих молодца. — Это тебе надо дать ума? — спросили они в один голос. — Да, мне. Молодцы подскочили к писарю и принялись охаживать его огромными кулаками. — Караул! — кричал Чумичка истошным голосом. — Убивают! — Не убиваем, а ума вкладываем! — степенно отвечали молодцы. Писарь бросился к Кощею Бессмертному. — Вы кто такие? — сурово спросил Кощей, когда все трое прибежали к нему. — Мы — двое из сумы! — отвечали молодцы, продолжая колотить Чумичку. — А ну назад в сумку! — приказал Кощей. И молодцы выполнили приказание. — Батюшка Кощей! — закричал писарь. — Василиса Премудрая сбежала! Обманула меня, проклятая! Провела! Глаза Кощея из зелёных стали красными. — Знаешь ли, что ты наделал, дурень? Она же теперь войско против нас соберёт. Да Макара освободит. Что ты тогда запоёшь?! — А может, нам Макара убрать? — предложил писарь. — Им и освобождать некого будет. А? — Придётся. Другого выхода нет. Ну ладно, писарь, на первый раз я тебя прощаю. И на второй прощу. А на третий пощады не жди. В порошок сотру! — Слушаю, ваше величество. Можно, я запишу это в книжечку? — Хоть на носу заруби! — ответил Кощей. Глава пятнадцатая В СТОЛИЦЕ По городу Баба-Яга с Митей пробирались закоулочками. Неизвестно, что за порядки в столице. Но так же, видно, думали и другие путники. И в закоулочках было больше народу, чем на главных улицах. Никто из прохожих не удивлялся, заметив Бабу-Ягу в ступе. А многие здоровались с ней. — Что, погостить приехали? — Погостить. — Понятно. А это кто? Внучек ваш будет? — Правнучек. Племянчатый. — Хорошенький мальчик. Рыжий. — Митя с интересом смотрел по сторонам. Дома были невысокие. Около каждого дома сад. И вообще город был больше похож на большую деревню. Только он был праздничный и яркий. Наличники на домах были разукрашены. И небо было в два раза синее. И коровы в два раза коричневее. И все прохожие были красавицами и красавцами. Митя очень долго рассматривал царский дворец. Потом они с Бабой-Ягой пошли дальше. А как только они отошли от дворца, к нему подъехала телега с двумя плечистыми мужиками. — Эй, парень, — спросили мужики у стрельца, — где тут Соловьёв принимают, разбойников? — Сейчас узнаю, — сказал стрелец и скрылся за дверью. Вскоре он вернулся с Чумичкой. — Вот, — сказали мужики, — привезли разбойника. Где его тут сдавать? — Что вы наделали?! — закричал писарь. — Да как вы посмели лучшего друга нашего Кощея связанного в телегах возить? А ну, развяжите его! — Эва, как получилось! — говорил один мужик другому. — Кто же знал, что он друг-то?! — соглашался второй. — Коли он бандит настоящий! — Убирайтесь, пока целы! — приказал Чумичка. Он взял ошалелого Соловья под руку и торжественно ввёл его во дворец. Митя с Бабой-Ягой в это время уже были возле синего терема. Они долго стучали, пока к ним не вышел дядюшка Домовой. — Ето кто? Ето кто там пришёл? — спросил он, разглядывая гостей сквозь калитку. — Ето мы, — передразнила Баба-Яга. — Не узнал, что ли? — Теперь узнал! — радостно заговорил Домовой. — Теперь вижу! Проходи, голубушка! Давно тебя не было. А мальчик этот чей? — Со мною мальчик. Со мною. Давай отпирай ворота! Дядюшка заскрипел калиткой. — Сейчас, сейчас. Стало быть, это внучек будет? — Правнучек. Племянчатый. — Хорошенький мальчик. Рыжий. Они прошли в дом. — А Василиса где? — спросила Баба-Яга. — Нет Василисы. Убёгла, — отвечал дядюшка. — Войско на Кощея собирать. А я вот дом стерегу. — А ну рассказывай, что тут у вас делается? — потребовала старуха. — Да потолковее! — Сейчас, сейчас. Я только чай соображу. Мы тут с Василисой Афанасьевной одну штуку придумали. Волшебную. Сама чай варит. Сама молоко кипятит. Всё сама делает. Самовар называется. И дядюшка рассказал, что у них произошло. И как прилетел Змей Горыныч и катал бояр. И про Кота Баюна. И про то, как убежала Василиса Премудрая. А чай тем временем остывал. — А где сейчас тётя Василиса? Что она делает? — спросил Митя. — Не знаю, — ответил Домовой. — Вот кабы у меня было волшебное блюдечко, я бы всё видел. Так ведь нет его! — Есть-то оно есть, только разбито, — сказала Баба-Яга. — Из-за Лиха Одноглазого, — добавил Митя. — Так это склеить можно! — обрадовался Домовой. — Это мы мигом. Мы же этому обучены. А ну давай сюда! Баба-Яга подала ему осколки блюдечка, и Домовой принялся за работу. Сам он был маленький, а руки у него большие и красные. В них легко мог спрятаться целый рубанок. Но этими руками он умел делать всё. Через полчаса блюдечко стало как новое. Дядюшка вытер его чистым кухонным полотенцем и поставил на стол. Потом он тихонько запустил в него наливное яблочко. И все увидели поля, дороги, реки и леса. А потом появилось огромное Плещеево озеро. Там, где в озеро впадала речушка, стоял шатёр. К шатру один за другим подъезжали богатыри со своими дружинами. Навстречу им выходила Василиса Премудрая и каждому кланялась в пояс. — Спасибо тебе, Иван — Коровий Сын, что приехал нас из беды выручать. И тебе спасибо, Иван-царевич. — Чего там! — смущались богатыри. — Надо — значит, сделаем. Всадники всё прибывали и прибывали. Потом подъехал Емелюшка-дурачок на своей самоходной печи. И все стали над ним потешаться. — Вы поглядите на него! — схватился за бока Иван-царевич. — Воевать приехал на печке! — Смотри, не поджарься там! — кричал смешливый царевич Анисим. — С боку на бок переворачивайся! — Друг сердечный — таракан напечный! — поддевал Емелю Финист — Ясный Сокол. А самому Емеле было не до смеха. Он был на одном берегу узенькой речки, а всё войско на другом. Наконец Емеля выбрал место помельче и велел печке идти прямо в воду. И тут послышалось шипение, и в воздух взлетело облако пара. Вода попала в топку. Емеля так и завертелся на печи. А богатыри ещё пуще захохотали. — И что смеётесь, дурни?! — закричал Иван — Коровий Сын. — Он же для вашей пользы приехал! Помочь вам желает! — Помочь? — удивились богатыри. — Да он же сабли в руках не держал! Разве что кочергу! — Или ухват! — А кто вам обед приготовит? Щи там или кашу? Или вы бабушек с собой прихватили? — съехидничал Иван — Коровий Сын. — Не, — отвечали молодцы, — не прихватили мы бабушек. — То-то вот! — А и верно, добры молодцы! — заметила Василиса Премудрая. — Чем смеяться попусту, показали бы силу молодецкую! Вытащили бы печку из реки! Тут же четыре богатыря, четыре юных царевича: Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — соскочили с коней и, как были, в доспехах, вошли в реку. Они наклонились, подхватили печь и легко, словно пёрышко, вынесли на крутой берег. — Ты уж не обижайся, Емелюшка! Не со зла мы! — Да ну, чего уж там! Да ничего уж! — застеснялся Емеля. — Подумаешь! И он стал подкидывать в печку сухие берёзовые поленья. Тут Баба-Яга сняла с гвоздика чистое полотенце и накрыла волшебное блюдечко. — Почему, бабушка? — спросил Митя. — По кочану. Спать ложись. Завтра досмотришь, — ответила старуха. Сколько Митя ни упрашивал её, она заставила его лечь на лавке у окна и укутала тёплым одеялом. Глава шестнадцатая МОЛОЧНАЯ РЕКА Рано утром в дверь синего терема постучали. Заспанный Домовой ворча пошёл открывать. Через минуту он вернулся с каким-то листком бумаги. — Что там? Кто пожаловал? — спросила Баба-Яга. — Гаврила пришёл — слуга царский, — ответил Домовой, растерянно рассматривая листок. — Приказ ему принесли от Кощея Бессмертного. А он неграмотный. Прочесть просит. — Так прочти ему. — Не могу. Я ведь тоже грамоте не обученный! Что хочешь могу — спаять, починить, разобрать чего. А грамота у меня в голове не держится. Сколько со мной Василиса ни мучилась, всё без толку! А ты как сама, можешь читать случаем? — Нашёл барыню! — сердито сказала Баба-Яга. — Делать мне было нечего, только буквы учить. Гласные, согласные. А и Б сидели на трубе. — А может, я прочту? — спросил Митя. — А ты выучен? — Я же в школу хожу! Домовой недоверчиво протянул мальчику листок. Митя развернул его и прочитал: Прислужнику Гавриле. Змея Горыныча не кормить, не поить, чтоб злее был. В обед дадим ему Макара на съедение. Кощей Бессмертный. Баба-Яга ахнула: — Беднягу Макара да на съедение этому чучелу, трёхголовому да лупоглазому! Домовой предостерегающе посмотрел на неё. — Самому замечательному! Быстрокрылому! — опомнилась Баба-Яга. — А если взять и наоборот сказать? — предложил Митя. — Что Змея Горыныча закормить надо. — Ну, а потом? — А потом мы Макара выручим. У меня план есть. — Попробуем, — сказал Домовой. Он с уважением посмотрел на мальчика и пошёл звать Гаврилу. Гаврила долго вытирал ноги и кланялся. — Да у тебя гости! — сказал он, увидев Бабу-Ягу. — А это что, внучек будет? — спросил он про Митю. — Правнучек. Племянчатый. — Хорошенький мальчик. Рыжий. Митя развернул бумажку и прочитал: Змея Горыныча закормить, чтоб добрее стал, чтобы не мог ни лечь, ни встать! Кощей Бессмертный. — Так и написано? — Ну да, — сказала Баба-Яга. — А как же ещё? — Да где ж я столько коров наберу? — заохал Гаврила. — Для него, для ирода расчудесного? — А тут не сказано, — ответил Митя. — Ничего, — подтвердил Домовой. Гаврила ушёл, причитая. — Ну, что ты придумал? Сказывай, — попросила Баба-Яга. — А вот что. Ты, бабушка, в ступу садись и лети к тому озеру, от которого козлёночками становятся. Воды принеси. Мы её и дадим Горынычу. — Я тебя одного не оставлю! — возразила старуха. — Да и лететь мне тяжело. Устала я. — А как же быть? — Не знаю как! — Ничего, я сбегаю, — сказал Домовой. — У меня сапоги-скороходы На чердаке припрятаны. — Вот и беги! — согласилась Баба-Яга. На том и порешили. И ещё решили, что Митя с Бабой-Ягой вернутся к избушке и поедут к Плещееву озеру. Здесь оставаться опасно. В полдень на дороге к коровнику, где жил Змей Горыныч, показалась печальная процессия. Впереди шёл Макар с опущенной головой и в шлёпанцах. По бокам ехали на лошадях два стрельца. А сзади, тоже на коне, сам миллиардский, с обнажённым мечом в руке. У коровника на лавочке сидел прислужник Гаврила и отдыхал. — Открывай ворота! — приказал миллиардский. — Вот, привели на съедение! — Нельзя! — забеспокоился Гаврила. — Никак нельзя! Они только что пообедамши! Они трёх коров съели! Они лопнуть могут! — Ничего не знаю! — ответил миллиардский. — Пообедамши не пообедамши! Мне какое дело? У меня приказ на руках. Должен съесть, и всё тут! — Ну, если должен, — сказал Гаврила, — тогда другое дело! Вот кабы не должен был! — Он пошёл открывать ворота. — А кого есть-то будут? — Не твоё дело! Кого надо, того и будут! — ответил миллиардский. Гаврила внимательно посмотрел на пленника. — Да, никак, это царь-батюшка! — вскрикнул он. — Что же это делается? Неужто тебя, милого, на съедение? Этому чучелу! Да чтоб он тобой подавился, наш раззолоченный! Тем не менее он вынул крючок из гнезда и потянул створку ворот на себя. — Ну как дела? Как хоть здоровьичко, скажите? — Спасибо, не жалуюсь, — ответил Макар. — Одно мне обидно — прошляпил я царство! Столько людей подвёл! А мне верили! — Заходи. Нечего время терять! — приказал миллиардский. А здоровенный стрелец подтолкнул Макара мечом. И ворота за ним затворились. — Каких людей теряем! Каких людей! — сказал Гаврила и крепко запер на крючок ворота. — Куда теперь? — спросил миллиардский. — Как — куда? — Ну откуда ты со своим Змеем разговариваешь? Приказ ему надо передать. — Это сверху. С чердака. Окошко там есть особое. — Ну, веди! Стрельцы привязали коней и по крутой приставной лестнице забрались на чердак. — Эй, ты! Взять его! — закричал миллиардский Змею. — Кощей приказал! Змей заворочался, закряхтел, забормотал что-то, но так и не сдвинулся с места. И тут к коровнику подбежал Домовой. — Ну чего у вас там? Не ест? — закричал он стрельцам и Гавриле. — Ни в какую! — А я вот воды принёс специальной. Для аппетиту. Давать ему? — Давай! — приказал стрелец. Домовой вошёл в коровник и протянул Змею Горынычу кувшин. Тот запрокинул одну из голов и одним махом выпил всю воду. И тут началось! Змей зашумел крыльями, зашуршал, как падающий шатёр, заходил волнами и стал уменьшаться. — Бежим! — крикнул Домовой Макару и бросился к воротам. Макар за ним. Они вскочили на коней. Минута — заклубилась пыль по дороге. С чердака кубарем скатился миллиардский. За ним — два стрельца. Самым последним выскочил Гаврила. — Бегом к Кощею! — кричал миллиардский. — Доложить немедленно! Вместе со стрельцами он захватил телегу у какого-то мужика и погнал её в город. А Гаврила заметался в коровнике: — Что теперь будет? Что будет? Спасайся, кто может! Он знал, что добра от Кощея ждать ему не приходится. И бросился в лес. Глава семнадцатая ВОЛШЕБНЫЙ ПЛАТОК — Ваше величество, сбежали! — во весь голос закричал миллиардский, вбегая во дворец. — Кто сбежал? — Царь с Домовым сбежали! Сели на коней и уехали! — Послать за ними Горыныча! — скомандовал Кощей. — Послать немедленно! Миллиардский побледнел и снял шапку. — Нет больше Горыныча! — Как — нет? — Они из него козлёночка сделали. — Ты что, с ума сошёл? — Лучше б я с ума сошёл, ваше величество. Они ему что-то выпить дали, он и стал козлёночком. — Коня! — вскричал Кощей Бессмертный. — Немедленно коня! Баюна ко мне! Слуги побежали за Баюном. И подвели к крыльцу богатырского Кощеева коня. И все, кто был рядом — миллиардский, Чумичка и Соловей-разбойник, — тоже повскакали на коней. Даже Одноглазое Лихо сгоряча взгромоздилось на какую-то клячу. Но лошадь под ним грянулась о сыру землю, и Лихо никуда не поехало. Последним из дворца выбежал Кот Баюн и вспрыгнул на свою серую лошадь. Его железные когти зловеще серебрились. И понеслась погоня по дороге. Ещё долго прилетало издали тревожное конское ржанье. — Стой! — сказал в это время Макар Домовому. — Припади-ка к сырой земле да послушай — не гонится ли за нами кто? Домовой так и сделал. — Слышу конское ржанье! Это Кощей нас догоняет! Но ничего, есть у меня один подарочек. На самый чёрный день держал. Василиса Премудрая мне его дала. Домовой вынул из кармана носовой платок и бросил его на землю. Тут же сзади разлилось огромное озеро. — Вперёд! И снова застучали копыта. ..А к новому озеру уже подъезжал Кощей Бессмертный. — Всем плыть! — приказал он. — А как же вы? — спросил Чумичка. — Вы же утонете! — Всем плыть! — повторил Кощей. — И ждать меня на той стороне! И коня моего возьмите. Баюн его поведёт! Свита подчинилась. А сам Кощей остался на берегу и медленно стал входить в воду. Вот она дошла ему до плеч. Вот скрыла его с головой. Кощей шёл по дну. Кони рассекали воду, а люди плыли рядом, держась за поводья. На противоположном берегу они сгрудились и стали поджидать Кощея. Он вышел из воды весь в водорослях и, не отряхиваясь, вскочил на коня. Тотчас озеро пропало, словно его и не было. ..А Домовой с Макаром тоже плыли. Они переплывали Молочную реку. Вот их кони прошли по кисельному берегу и принялись жевать траву. — Смотри! — Макар показал Домовому на маленькие чёрные точки на противоположном берегу. — Опять они. Не уйти нам! Домовой задумался. Потом достал из-за пазухи полкаравая чёрного хлеба, завёрнутого в тряпицу, стал отламывать кусочки и бросать на середину реки. — Как не уйти! Уйдём! От хлеба-то молоко скисает! Хлеб падал в реку, и там, где он падал, немедленно получались простоквашные завороты. Их становилось всё больше и больше. Река забурлила и заволновалась всё сильнее и сильнее! И, наконец, свершилось — пошёл творожный ледоход! — Этого нам не преодолеть. Ушли, — сказал подоспевший Кощей. — Слушай, Баюн, может, усыпишь их? Кот прищурился: — Далеко-у! — Ну, миллиардский! — холодно произнёс Кощей. — Ты мне за это ответишь! Связать его! И Кощей со свитой повернул назад к дворцу. — Ну, а теперь куда? — спросил Макар, когда Кощей со свитой исчез в зелёных полях. — Да к Плещееву озеру! — ответил Домовой. — Там все наши собираются. — Вперёд! И Макар с Домовым поскакали дальше. Глава восемнадцатая ПЕРЕД БИТВОЙ НА КАЛИНОВОМ МОСТУ В полдень к дворцу Кощея Бессмертного прискакал запыхавшийся дозорный. — Ваше величество, войско на нас идёт! — Какое войско? Откуда? — Не знаю, ваше величество. Только много их и все на конях! — Тревога! — прокричал Кощей. — Эй, Чумичка, собери бояр немедленно! Он прошёл в комнату, где хранилось волшебное зеркало. Ну-ка, зеркало, скажи, Да всю правду доложи, Не грозит ли нам беда? Не идёт ли враг сюда? Как всегда, в зеркале появился парень в белой рубахе. Он во все глаза смотрел на Кощея, но ничего не говорил. — Отвечай, — приказал Кощей. — Что за войско на нас идёт? Кто командует? — Не буду, — сказал парень. — Почему? — Меня Василиса Премудрая не для тебя выдумывала. А для Макара-царя. Чтобы он знал, что в царстве делается. — Для Макара-царя? — усмехнулся Кощей и с размаху ударил рукой по стеклу. Раздался стон, и зеркало выплеснулось из рамы тысячью маленьких искр. В думе уже собирались бородатые озабоченные бояре. Все они были в кольчугах и при мечах. — Все в сборе? — спросил Кощей. Вместе с ним вошли Чумичка, Кот Баюн, Одноглазое Лихо и Соловей-разбойник с новыми золотыми зубами. — Все, все! — дружным хором закричали бояре. — По порядку номеров рассчитайсь! — Первый! — крикнул боярин Афонин. — Второй! — закричал Демидов. И так далее до самого последнего боярина Яковлева. — Отлично! — сказал Кощей. — А теперь слушайте меня! В нашей стране появился враг. Он хочет уничтожить нас. Ему не нравятся наши порядки. А нам они нравятся. Верно, бояре? — Верно, ваше вели-чество! — хором отчеканили члены царской думы. — Так уничтожим его. Разобьём в пух и прах! — воскликнул Кощей. — Ура! — закричал Чумичка. — Ура! — подхватили бояре. — А что за враг-то? — спросил самый недоверчивый из бояр — боярин Чубаров. — Да у нас один враг, — разъяснил Чумичка, — Василиса Премудрая, да Макар ещё! Кощей кинул на него предостерегающий взгляд. Но было уже поздно. — А мне Василиса не враг! — сказал Демидов. — Она мне свечку волшебную подарила. Свечку-самосвечку! — А мне Макар не враг! — закричал боярин Морозов. — Он меня на санях катал в детстве! — И меня! — подхватил Скамейкин. — А мне удочку подарил. — А говорили, что царь в деревне! Выходит, наврали. Не пойдём против него воевать! — Ах так? — сказал Кощей. — Не хотите! Ну-ка, Лихо, поучи их немножечко! — Сейчас! — захихикало Лихо. — Уж я их! Оно подошло ближе к боярам и стало ласково на них посматривать. И с боярами стали твориться странные вещи: боярин Афонин вскочил и ни с того ни с сего съездил боярина Скамейкина по макушке. Скамейкин не остался в долгу. Он вцепился Афонину в бороду, и оба они покатились по полу. У боярина Морозова вдруг подскочила температура и начался насморк. Носового платка у него отроду не было, и он совершенно не знал, что же ему с насморком делать. Под боярином Качановым проломилась лавка, и он во всех боевых доспехах грохнулся на пол. Не оказалось ни одного боярина, с кем не приключилась бы какая-нибудь беда. Уж на что боярин Яковлев был осторожен и всегда отходил в сторону, а всё равно у него вскакивала одна шишка за другой, появлялся один синяк за другим. — Ну как? — спосил Кощей. — Пойдёте воевать? Бояре не обращали на него никакого внимания. — Ты уж меня извини, — говорил Афонин Скамейкину. — Это всё Лихо Одноглазое. — А я, думаешь, собирался тебя за бороду таскать? — отвечал Скамейкин. — И в мыслях не было! — Идёте воевать? — ещё раз спросил Кощей. — Сам воюй! — ответил ему Чубаров. — Тебе Василиса тоже синяков наставит! — А мы тебе не друзья! Обманщик ты! — поддержал Афонин. — Не хотите, не надо! — сказал Кощей. — Ну-ка, Баюн, усыпи их! Пусть поспят до нашей победы. Баюн вышел вперёд и взглянул сначала на одного боярина, потом на другого. И каждый, на кого он смотрел, тут же валился на пол и засыпал прямо на месте. Через минуту все бояре спали. Только храп раздавался. Тут в думу вбежал Домовой под белым флагом. Он протянул Кощею письмо. Кощей развернул свиток и прочитал: Кощею Бессмертному. Предлагаем тебе явиться с повинною. Тогда тебя, может, пмилуем — Ну что? — спросил Домовой. — Ответ будет? — Будет, — сказал Кощей. — Пусть они сами являются. Тогда я их, может, помилую! Глава девятнадцатая БИТВА НА КАЛИНОВОМ МОСТУ Митя с Бабой-Ягой ехали в избушке на курьих ножках позади богатырского войска. А войско уже приближалось к городу. Баба-Яга строго-настрого запретила Мите выходить из избушки. Но зато к ним всё время приходили гости. Посудачить немного и посмотреть на диковинного мальчика. Такой маленький, а уже умеет читать! Вот прибежал Домовой в сапогах-скороходах поблагодарить Бабу-Ягу за чудесное яблочко — по блюдечку. — Спасибо тебе, бабушка, от Ивана — Коровьего Сына, начальника нашего. Ему теперь всё видать, что у Кощея делается. Он ведь Кощей, что? — Что? — спрашивала Баба-Яга. — Он ведь, бессовестный, всех мужиков окрестных собрал и воевать заставляет. Кто, говорит, не пойдёт, у того семью погублю. — Дела! — говорила Баба-Яга. — Ну, а ещё что нового? — Военный совет идёт. Решают, кого против Лиха Одноглазого выпустить. Оно ведь такое — всё портит. Против него любой воин никудышным становится. И кони хромать начинают. А потом пришёл Макар. — Это ты, мальчик, со Змеем штуку выдумал? — Я, дядя Макар. — Спасибо тебе. Да говорят, ты ещё грамоте обучен. Верно ли? — Обучен, дядя Макар. — Иди ко мне писарем вместо Чумички. И жалованье хорошее. И работа неплохая. Лёгкая. — Нечего ему в писарях делать! Молод ещё! — вмешалась Баба-Яга. — Пусть дома сидит, отцу с матерью помогает. А ты чего здесь крутишься? — накинулась она на царя. — Сначала с Кощеем совладай, а потом на работу зови! Но Макар уже не слушал. Он смотрел, как два кузнеца на походной кузне-телеге чинили чью-то старую кольчугу. — И как ты молот держишь! Как держишь? — закричал Макар на молодого кузнеца. — Кто ж так молотом работает? А ну гляди, как надобно! Он на ходу забрался в телегу и уехал с кузнецами. Впереди уже показался стольный город. А из города навстречу богатырям выезжал Кощей Бессмертный со свитою. Баба-Яга увидела в стороне высокий холм и велела избушке там остановиться. — Всё, — сказала она. — Теперь смотреть буду. А воевать не буду. Не бабье это дело — воевать! И Баба-Яга с Митей уселись на ступеньках крыльца. Оба войска сошлись у моста через Молочную реку. Первым от войска Кощеева вышел на мост страшный Соловей-разбойник. С новыми золотыми зубами. — Эй! — закричал он громким голосом. — Есть у вас храбрец против меня выступить? Выходи вперёд! — А и выйду! — ответил на это Иван — Коровий Сын. — Мало я на своём веку вашего брата порубливал! Мост заскрипел и зашатался под тяжестью противников. Соловей-разбойник сунул два пальца в рот и свистнул страшным посвистом. Даже трава вокруг пожухла. А все чёрные вороны, что слетелись на битву, попадали с неба замертво. Но Коровий Сын даже не дрогнул. Василиса Премудрая заставила его надеть под шлем зимнюю шапку. И соловьиный свист ему страшен не был. Они сошлись, как две горы съехались. Даже искры посыпались в разные стороны. Соловей-разбойник свистел хорошо, а честный бой вести не умел. Мечом владел плохо. Иван выбил у него меч из рук, поднял разбойника и швырнул под мост, прямо в кисельный берег. Полетели в разные стороны брызги, и Соловей увяз в киселе по самые уши. На мост выскочил Кот Баюн и посмотрел на Ивана — Коровьего Сына своими колдовскими глазами. Как ни крепился Иван, как ни боролся со сном, не устоял. Упал и, беззащитный, заснул прямо на мосту. Кот вскочил к нему на грудь и стал рвать кольчугу стальными когтями. Несколько всадников с левого берега бросились на помощь богатырю. Но Баюн направил на них свои глаза-фонари, и они попадали с лошадей, словно подкошенные. Но и это предусмотрела Василиса Премудрая. Она выступила вперёд, а в руках у неё было что-то, завёрнутое в тряпку. Из тряпки выскочила волшебная дубинка и полетела к Баюну. Напрасно таращил он глаза. Напрасно рычал и показывал когти. Дубинка подлетела к нему и давай колотить по бокам. Кот оставил богатыря и бросился под защиту Кощея Бессмертного. Тут уж Кощей решил выпустить Лихо Одноглазое. Оно не торопясь прошло мимо дубинки, и дубинка рассыпалась на мелкие щепочки. А Лихо встало на мосту и захихикало. Четыре юных богатыря — Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — повскакали на коней и полетели вперёд. Но не доехали они и до середины моста, как мост под ними зашатался и рухнул. И все четверо вместе с конями упали в Молочную реку. — Вот так! — ласково сказало Лихо. — Умнее будете! Тогда вперёд выступил Марышко, Паранов сын. Человек виду богатырского. Немало он подвигов совершил на своём веку. Немало злодеев на место поставил. — Уж он-то с Лихом разделается! — сказала Мите Баба-Яга. — У него всё получается! Я его хорошо знаю! Он ко мне сто раз приезжал! …Марышко вынул боевой лук, вложил тяжёлую стрелу и прицелился. Но тетива вдруг дзинькнула и оборвалась. Она хлестнула богатыря по лицу, да так, что на лице у него надолго остался красный след. Марышко осерчал и захотел швырнуть в Лихо палицей. Но палица вырвалась из рук богатырских и улетела назад к своему войску. И там несколько всадников замертво попадали наземь. — Что, съел? — ещё ласковей сказало Лихо. — Так тебе и надо, толстопузому. Тут из войска Василисы вылетел Финист — Ясный Сокол. Он долетел до Лиха, ударился о землю и стал добрым молодцем. Но едва он размахнулся саблей, чтобы снести Лиху голову, крутой берег под ним обвалился, и Финист рухнул в реку. Лихо Одноглазое засмеялось в голос: — Где уж вам, богатырям, со мной справиться?! Дураки вы все! И наступило замешательство в войске Василисы Премудрой. А войско Кощеево обрадовалось. — Нет, — сказала Мите Баба-Яга. — Видно, без меня не обойтись! Сейчас я с этим Лихом разделаюсь! Ну-ка, подай ухват потяжелее! — Подожди, бабушка, — ответил мальчик. — Давай мы другое средство попробуем. — Какое средство? — А помнишь: у нас Волк есть знакомый? Серый Волк? — Помню. И что? — Понимаешь, он Волк хороший. А когда он к Лиху подойдёт, то плохим станет. Ведь Лихо всё портит. А если Волк плохим станет, никому несдобровать. Правильно? — Правильно-то правильно. Да где искать твоего Волка? — Его не надо искать. Он сейчас сам прибежит. Митя вытащил из кармана клок шерсти, который дал ему Серый Волк, и подбросил его кверху. И Волк оказался у крыльца. — Здравствуй, мальчик. Ты меня звал? — Звал, Серый Волк. — Зачем я тебе понадобился? — Вон видите, — сказал Митя, — на том берегу стоит мужчина в платье? — Нет, — отвечал Волк. — Я там вижу какую-то женщину в брюках. — Я про неё и говорю. Её надо покусать. — Не могу, — заупрямился Волк. — Пожилая женщина. Даже ничья не бабушка. Неудобно. Может, что-нибудь другое сделать? — А тебя не спрашивают, кого кусать, кого не кусать! Делай, что велено! — вмешалась Баба-Яга. Волк заколебался. — Всё равно не могу. — Ну ладно, не можете, не надо, — сказал Митя. — Попугайте тогда. — Попугать могу, — согласился Волк и побежал. Он переплыл речку и всё ближе начал подбираться к Лиху. А Лихо уставилось на него единственным маленьким глазом. Только на этот раз колдовство Лихо обернулось против него самого. Чем ближе подбегал Волк, тем злее становился. Шерсть на загривке у него поднялась, глаза засверкали. Он зарычал и даже завыл. Волк подбежал к Лиху и что было сил вцепился ему в ногу. — Караул! — закричало Лихо. — Грызут! И оно пустилось бежать. Кощей сразу понял, что пришла пора самому вмешаться в бой. — Вперёд! — закричал он и ринулся на богатырей. Стрельцы из его войска поскакали за ним, а мужики из окрестных деревень все, как один, поскакали в обратную сторону. Но не успел кощеевский конь сделать и трёх шагов, как Одноглазое Лихо, спасаясь от Волка, прыгнуло в седло позади Кощея. — Сгинь! — закричал Кощей, выхватывая огромный меч. Он замахнулся на Лихо, чтобы разделаться с ним. Но рукоять у меча отломилась, и лезвие отлетело в сторону. Безоружный Кощей развернул коня, чтобы ускакать от врагов. Но сейчас и конь подвёл. Он захромал и грянулся оземь. Вот что значило Лихо Одноглазое! Тут на Кощея налетели богатырские конники. Они развеяли его свиту по чистому полю, а самого Кощея связали железными цепями. И ничего не смог сделать Кощей. Потому что исчезла его сила вместе с войском. — Ваша взяла! — сказал он. — Значит, наше время ещё не пришло! Больше он ничего не говорил. На этот раз в боярской думе было тихо. Бородатые бояре спали и не видели, как в зал вошёл царь Макар вместе с Василисой Премудрой. Сзади плёлся Гаврила. — Эй, вы! Вставайте! — приказал Макар. — Чего заснули? — Нет, не своим сном они спят, — проговорила Василиса Премудрая. — Это всё Кота Баюна работа! — Его самого, — подтвердил Гаврила. — Мне люди сказали. — А ты помалкивай, пустая голова. Я тебя не простил ещё! — Молчу, молчу, царь-батюшка. — И молчать нечего. А сбегай да принеси сюда петухов десяток. Мы сейчас им побудку устроим! — Подождите, — сказала Василиса. — Я их мигом разбужу. Она достала склянку с живой водой и побрызгала на бояр. Бояре зашевелились и стали открывать глаза. — Эге-ге-ге! — вдруг сказал проснувшийся Афонин. — Да, никак, царь пришёл! — Верно! — подхватил Демидов. — И борода, и корона — всё на месте. — А нам здесь такой сон снился! Такой сон! — закричал боярин Чубаров. — Какой сон? — спросил Макар. — А такой. Что к нам Кощея прислали. Что он Змея Горыныча пригласил. — Да и Лихо Одноглазое! — И Кота Баюна. — Вы тут побольше спите, в думе! — сказала Василиса. — Вам и не такое приснится! — Мы больше не будем! — закричали бояре. — Хватит! Выспались! — Вот что, бояре, — сказал Макар. — Я пришёл вам новость сообщить. Устал я царством править. Хочу в деревню уехать! — А мы? Мы тоже с тобой? — закричал Чубаров. — А вы здесь останетесь. Будете Василисе помогать. Я её вместо себя оставить решил. — Бабу-то? — ахнул Яковлев. Но Морозов дал ему такого тумака, что тот сразу замолчал. — Как, поцарствуешь, Василиса? — спросил Макар. — Я бы осталась, — сказала Василиса. — Но как с урожаем быть? Я в этих делах не очень. Царь подошёл к окну. — А ведь верно! Осень на носу. Только ты и с урожаем справишься. Да и я задержусь, помогу тебе. Дела передам. За боярами присмотрю. Пусть привыкнут к тебе. Идёт? — Что ж! Можно попробовать. Тут в зал ввалилась радостная Несмеяна. За ней — улыбающаяся Фёкла. — Всё, — весело сказала царевна. — Наплакали. — Что наплакали? — удивился Макар. — Пруд наплакали. — Какой ещё пруд? — Ну тот. За коровником. — А кто вас просил? — Как — кто просил? Ты же сам говорил, как наплачем мы целый пруд, карету дашь! — Говорил? — спросил Макар у прислужницы. — Конечно, говорил. Своими ушами слышала. — Мне сейчас не до вас, — сказал Макар. — У меня урожай на носу. — А карета? — Что — карета? — Дашь? — Не дам. Сейчас лошади нужны. — Да дай ты им карету! — закричал боярин Афонин. — Пусть отвяжутся! — Ну вот что! — сурово сказал Макар. — Или вы сейчас же уйдёте, или я вас обеих отправлю в деревню снопы вязать. — А-а-а-а! — заревела Несмеяна. — А-а-а-а! — подхватила Фёкла. Но кричали они уже не так уверенно. Потом и вовсе ушли. Боярская дума приступила к работе. А в это время далеко-далеко, по ту сторону Молочной реки, две старушки провожали на станцию рыжего мальчика. Одна из них была Баба-Яга, а другая просто бабушка — Глафира Андреевна. Деревья в лесу начинали желтеть. Мите пора было ехать учиться, и они шли пешком до электрички. — Ну как! Ты хорошо отдохнул? — спрашивала Глафира Андреевна. — Хорошо, — отвечал Митя. — А по хозяйству Егоровне помогал? Или бабушке всё самой приходилось делать? — Помогал-помогал, — сказала Баба-Яга. Теперь уже не Баба-Яга, а бабушка Егоровна. И дальше они шли молча. — Бабушка, — вдруг спросил Егоровну Митя, — а Змей Горыныч больше не появится? — Какой ещё Змей Горыныч? — удивилась Глафира Андреевна. — Трёхголовый. Он чуть Макара не съел! — Какого Макара? — ещё больше удивилась старуха. — Да так, показалось ему, — неохотно объяснила Егоровна, бывшая Баба-Яга. Видно, ей не хотелось, чтобы в деревне знали про сказочное царство. И Митя больше ничего не спрашивал. А когда поезд отходил от станции, Митя высунулся в окно и закричал: — Бабушки! Бабушки! Я на следующий год только к вам, только к вам! Я никуда больше не поеду! Ждите меня! — Поглядим ещё! — пробормотала Баба-Яга. — Ты сначала приезжай, а потом и говори! И они одиноко побрели в сторону от станции. Забот у каждой вдосталь, а годы всё-таки немалые. Трудно представить, что кто-то не держал в руках книжек, проиллюстрированных Виктором Александровичем Чижиковым, — «Доктора Айболита», «Алису в Стране Чудес», сказки Андерсена, стихи Маршака. Но даже и в этом случае, можно держать пари, вы знаете этого художника. Его вообще весь мир знает! Потому что символ Олимпиады, проходившей в нашей стране, — милый добрый Миша — это работа В. Чижикова. Многие художники участвовали в конкурсе, а беспристрастная комиссия выбрала именно его мишку. А рисовать Чижикову помогает… кот. Коты часто приносили своим хозяевам успех. Достаточно вспомнить хотя бы всем известного Кота в сапогах. У Виктора Александровича кот рыжий-рыжий и пушистый. Выходит утром художник из своей квартиры, берет с собою кота, крепко прижимает его к груди, чтоб не выскользнул. Нажимает кнопку лифта — и вот он уже у самых облаков, в своей мастерской. Кот, правда, не любит этих поездок в лифте. Говорит: «Я тебе ночью уже столько рисунков намурлыкал, отвези меня обратно». Приходится везти кота обратно. Возвращается в мастерскую. Садится за стол. Начинает руку разрабатывать. Для художника пером или карандашом почиркать — как для музыканта сперва гаммы поиграть. Прикоснулся к бумаге — чирк-чирк и надо же! На него с листа кот смотрит. Художник дальше рисует, думает, что будет?! А кот начинает улыбаться. Берет художник другой листок. А на нем, под его пером, кот уже другую гримасу состроил. И сколько уморительных портретов кота из этих «художественных гамм» получается! Потом Чижиков, «размяв руку», книжку начинает рисовать. И все картинки получаются сказочные. Удивительный в них свет и таинственный мир — ну прямо тот самый, о котором Эдуард Успенский написал. Прочли вы книжку и вздохнули — жалко, что сказка закончилась. Не грустите, она ведь не закончилась, она теперь навсегда с вами останется, если вы будете уметь верить, надеяться и любить. | |
|
| |
| Просмотров: 2574 | |