Успенский Эдуард Николаевич. Дядя Фёдор, пёс и кот: глава 14-22
|
Глава четырнадцатая ПРИЕЗД ПРОФЕССОРА СЕМИНА Жить бы и жить дяде Федору счастливо, да что-то никак не получается. Только с Шариком кое-как разобрались, тут новая беда. Приходит дядя Федор однажды в дом и видит: стоит Матроскин перед зеркалом и усы красит. Дядя Федор спрашивает: — Что это с тобой, кот? Влюбился ты, что ли? Кот как засмеется: — Вот еще! Стану я глупостями заниматься! Просто мой хозяин приехал — профессор Семин. — А усы тут при чем? — А при том, — говорит кот, — что я теперь внешность меняю. На нелегальное положение перехожу. Буду в подполе жить. — Зачем? — спрашивает дядя Федор. — А затем, чтобы меня хозяева не забрали. — Да кто же тебя заберет? Какие хозяева? — Профессор заберет. Ведь я же его кот. И Шарика могут забрать. Шарик ведь тоже его. Дядя Федор даже пригорюнился: а ведь верно, могут забрать. — Послушай, Матроскин, — говорит он, — но как же они тебя заберут, если они тебя из дома выставили? — В том-то и дело, что не выставили, — говорит кот. — Они, когда уезжали, меня знакомым оставили. А те — другим знакомым. А от других знакомых я сам убежал. Они меня в ванную запирали, чтобы я не линял по всем комнатам. И Шарик, наверно, так же бездомным стал. Дядя Федор задумался, а Матроскин продолжал: — Нет, он профессор хороший. Ничего профессор. Только я сейчас и к самому замечательному не пойду. Я хочу, дядя Федор, только с тобой жить и корову иметь. Дядя Федор говорит: — Я уж и не знаю, что делать. Может, нам в другую деревню перебраться? — Больно хлопотно, — возражает кот. — И Мурку перевозить, и вещи… А потом, к нам здесь уже все привыкли. Ничего, дядя Федор, не отчаивайся. Я и в подполе поживу. Ты лучше делом займись. — Каким еще делом? — А таким. Дрова на зиму надо заготавливать — зима на носу. Бери-ка ты веревку и в лес поезжай. И Шарика с собой возьми. Но Шарик, как узнал про профессора, тоже из дома выходить не захотел. — Поезжай, поезжай, — говорит кот. — Тебе боялся нечего, тебя даже мать родная не узнает теперь. Ты же у нас пуделем стал. И они согласились. Шарик веревку взял для дров, пилу и топор, а дядя Федор пошел тр-тр Митю заводить. Кот им говорит: — Запомните: надо только березы пилить. Березовые дрова — самые лучшие. Дядя Федор не согласен: — А мне березы жалко. Вон они какие красивые. Кот говорит: — Ты, дядя Федор, не о красоте думай, а о морозах. Как ударит сорок градусов, что ты будешь делать? — Не знаю, — отвечает дядя Федор. — Только если все начнут березы на дрова пилить, у нас вместо леса одни пеньки останутся. — Верно, — говорит Шарик. — Это только для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки. На них сидеть можно. А что будут птицы делать и зайцы? Ты о них подумал? — Буду я еще о зайцах думать! — кричит кот. — А обо мне кто подумает? Валентин Берестов? — А кто такой Валентин Берестов? — Не знаю кто. Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал. — Наверное, он был хороший человек, если на нем твой дедушка плавал, — говорит мальчик. — И он не стал бы березы пилить. — А что бы он стал делать? — спрашивает кот. — Наверное, он бы стал хворост заготовлять, — предположил Шарик. — Вот мы так и сделаем! — сказал дядя Федор. И поехали они с Шариком хворост заготовлять. Весь трактор загрузили хворостом и сзади еще целую кучу веревками привязали. Потом они картошки напекли на костре, грибов нажарили на палочке и стали есть. А тр-тр Митя смотрел, смотрел на них и — как загудит! Дядя Федор чуть картошкой не подавился, а Шарик даже на два метра подскочил. — Совсем я про эту тарахтелку забыл, — говорит. — Я думал, на меня самосвал едет. — А я думал, что бомба взорвалась, — говорит дядя Федор. — Надо дать ему что-нибудь поесть. А то он нас на тот свет отправит. Гудит, как пароход. Покормили они трактор и решили домой ехать. А тут заяц мимо бежит. Шарик как закричит: — Смотрите — добыча! Дядя Федор его успокаивает: — Ты что, забыл? Ты же теперь пудель. Ты скажи: «Тьфу ты! Какой-то заяц. Зайцы меня сейчас не интересуют. Меня интересует — тапочки хозяину приносить». Но Шарик свое говорит: — Тьфу ты! Какие-то тапочки! Тапочки меня не интересуют! Меня интересует — зайцев хозяину приносить! Вот я ему задам! И как дунет за зайцем — только деревья в обратную сторону побежали. А дядя Федор домой поехал. Он очень много хвороста привез. Но Матроскин все равно недоволен: — От этого хвороста не тепло будет, а треск один. Это не дрова, а мусор. Я по-другому сделаю. Глава пятнадцатая ПИСЬМО В ИНСТИТУТ СОЛНЦА Кот попросил у дяди Федора карандаш и стал что-то писать. Дядя Федор спрашивает: — Ты что придумал? Кот отвечает: — Я письмо пишу в один институт, где солнце изучают. У меня там связи имеются. — А что такое «связи»? — спрашивает дядя Федор. — Это знакомства деловые, — объясняет кот. — Это когда люди друг другу хорошее делают ни с того ни с сего. Просто по старой памяти. — Понятно, — говорит дядя Федор. — Если, например, мальчик в автобусе ни с того ни с сего старушке место уступил, значит, он это по знакомству сделал. По старой памяти. — Нет, это не то, — толкует кот. — Это просто вежливый мальчик был. Или учительница в том же автобусе ехала. А вот если мальчик когда-то старушке картошку чистил, а она за него в это время задачки решала, значит, у них было деловое знакомство. И они будут друг другу помогать. — А тебе какая помощь нужна? — Я хочу, чтобы мне солнце маленькое прислали. Домашнее. — Бывают такие солнца? — удивился мальчик. — Вот увидишь, — говорит кот и вдруг как закричит: — Это кто мой карандаш утащил?! Галчонок Хватайка отвечает со шкафа: — Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». — Давай сюда! — велит Матроскин. Только отнять у Хватайки что-нибудь не так-то просто было. Полчаса за ним кот по дому гонялся. Наконец отнял карандаш. Хватайка за это обиделся. И только Матроскин отвернется, он подскочит сзади — и хвать его за хвост! Кот от неожиданности каждый раз до потолка подпрыгивал. А дядя Федор смеялся до слез. Наконец кот письмо дописал. Оно было такое: «Дорогие ученые! У вас, наверное, тепло. А у нас скоро зима. А мой хозяин дядя Федор не велит природу на дрова пилить. Не понимает он, что замерзнем мы с этим хворостом! Пришлите нам, пожалуйста, солнце домашнее. А то скоро будет поздно. Уважающий вас кот Матроскин». Потом он адрес написал: «Москва, институт Физики Солнца, отдел Восходов и Заходов, ученому у окна, в халате без пуговиц. У которого разные носки». А тут Шарик является и зайца в зубах приносит. И у зайца язык свешивается, и у Шарика. Устали оба. Но зато Шарик счастлив, а заяц не очень рад. — Вот, — говорит радостный Шарик, — добыл. — А зачем? — спрашивает кот. — Как — зачем? — А так. Что ты с ним делать собираешься? — Не знаю, — отвечает пес. — Мое дело охотничье — добыть. А что делать, это уже хозяин решает. Может, он его в детский сад отдаст. А может, пуха надергает и варежки свяжет. — Хозяин решает, что его отпустить надо, — говорит дядя Федор. — Звери в лесу должны жить. Нечего у нас зоопарк устраивать! Шарик погрустнел, будто в нем лампочка погасла, но спорить не стал. Дядя Федор дал зайцу морковку и на крыльцо вынес. — Ну, — говорит, — беги! А заяц не бежит никуда. Сидит тихонечко и все рассматривает. Тут Матроскин забеспокоился: ничего себе — еще один жилец у них намечается! Своих девать некуда! Вынес он потихоньку Шарикино ружье, подкрался к зайцу — и как над ухом у него пальнет! Заяц аж подпрыгнул! Лапками он в воздухе заработал и с места пулей — раз! Сам Матроскин не меньше перепугался — и пулей в другую сторону. Только ружье в серединке лежит и дым кверху пошел синенький. А Шарик на крыльце стоит, и слезы у него из глаз катятся. Дядя Федор говорит: — Ладно, не плачь. Я придумал, что с тобой делать. Мы тебе фотоаппарат купим. Будешь ты фотоохотой заниматься. Будешь зверей фотографировать и фотографии в разные журналы посылать. Наверное, это и в самом деле лучший выход был. С одной стороны, это все-таки охота. А с другой — никаких зверей стрелять не приходится. И стал Шарик фотоаппарата ждать, как дети ждут праздника Первое мая. Глава шестнадцатая ТЕЛЕНОК С тех пор как Матроскин в подполе жил, жизнь дяди Федора усложнилась. Мурку в поле выгонять — дяде Федору. К колодцу за водой тоже дядя Федор идет. А раньше все это кот делал. От Шарика тоже толку мало было. Потому что ему фоторужье купили. Он с утра в лес и полдня за зайцем носится, чтобы сфотографировать. А потом снова полдня за ним гоняется, чтобы фотографию отдать. А тут опять событие. Утром, когда они еще спали, кто-то в дверь постучал. Матроскин перепугался страшно — не профессор ли это пришел его забирать. И прямо с печки в подпол — прыг! (Он теперь подпол всегда открытым держал. А там окошко было маленькое, чтобы огородами, огородами — и прямо в лес.) Дядя Федор с кровати спрашивает: — Кто там? А это Шарик: — Здрасте пожалуйста! У нашей коровы теленок родился! Дядя Федор с котом в сарай побежали. И верно: около коровы теленочек стоит. А вчера не было. Матроскин сразу заважничал: вот, мол, и от его коровы польза есть! Не только скатерти она жевать умеет. А теленок смотрит на них и губами шлепает. — Надо его в дом забрать, — говорит кот. — Здесь ему холодно. — И маму в дом? — спрашивает Шарик. — Нам только мамы не хватало, — говорит дядя Федор. — Да она у нас все скатерти поест и пододеяльники. Пусть здесь сидит. Они повели теленка в дом. Дома они его рассмотрели. Он был шерстяной и мокренький. И вообще он был бычок. Стали думать, как его назвать. Шарик говорит: — А чего думать? Пусть будет Бобиком. Кот как захохочет: — Ты его еще Рексом назови. Или Тузиком. Тузик, Тузик, съешь арбузик! Это же бык, а не спаниель какой-нибудь. Ему нужно серьезное название. Например, Аристофан. И красивое имя, и обязывает. — А кто такой Аристофан? — спрашивает Шарик. — Не знаю кто, — говорит кот. — Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала. — Одно дело пароход, а другое — теленок! — говорит дядя Федор. — Не каждому понравится, когда в честь тебя телят называют. Давайте мы вот как сделаем. Пусть каждый имя придумает и на бумажке напишет. Какую бумажку мы из шапки вытащим, так теленка и назовем. Это всем понравилось. И все стали думать. Кот придумал имя Стремительный. Морское и красивое. Дядя Федор придумал имя Гаврюша. Оно очень подходило к теленку. А если большой бык вырастет, его никто бояться не будет. Потому что бык Гаврюша не может быть злым, а только добрым. А Шарик думал, думал и ничего придумать не мог. И он решил: «Напишу-ка я первое слово, которое в голову придет». И ему в голову пришло слово «чайник». Он так и написал и был очень доволен. Ему нравилось такое имя — Чайник. Что-то в нем было благородное, испанское. И когда стали имена из шапки тащить, этого Чайника и вытащили. Кот даже ахнул: — Ничего себе имечко! Все равно что бык Сковородка или Котелок. Ты бы его еще Половником назвал. — А ты что придумал, дядя Федор? — спрашивает Шарик. — Я Гаврюшу придумал. — А я — Стремительного, — сказал кот. — А мне Гаврюша нравится! — вдруг говорит Шарик. — Пусть он будет Гаврюшей. Это я сгоряча его Чайником назвал. Кот согласился: — Пусть Гаврюшей будет. Очень хорошее имя. Редкое. Так и стал теленок Гаврюшей. И тут у них разговор интересный получился. Про то, чей теленок. Ведь корову-то они напрокат взяли. Дядя Федор говорит: — Корова государственная. Значит, и теленок государственный. А кот не согласен: — Корова действительно государственная. Но все, что она дает — молоко там или телят, — это наше. Ты, дядя Федор, сам посуди. Вот если мы холодильник напрокат берем, чей он? — Государственный. — Правильно. А мороз, который он вырабатывает, чей? — Мороз наш. Мы его для мороза и берем. — Вот и здесь так. Все, что корова дает, нам принадлежит. Для этого мы и брали ее. — Но брали-то мы одну корову. А теперь у нас две получилось! Раз корова не наша, значит, и теленок не наш. Матроскин рассердился даже: — Брали. Но брали-то мы ее по квитанции! — И квитанцию принес: — Вот смотрите, что здесь написано: «Корова. Рыжая. Одна». Про теленка ничего не написано. А раз мы корову взяли по квитанции, по квитанции и сдавать будем — одну. И тут Шарик вмешался: — Я не пойму, чего вы спорите. Ты же, Матроскин, собирался корову насовсем купить. Если она тебе понравится. Вот и покупай насовсем. И теленок у нас останется. — Я с моей Муркой ни за что не расстанусь, — говорит кот. — Я ее обязательно насовсем куплю. Это я просто так спорил. Потому что дядя Федор неправ. А пока у них весь этот спор шел, теленок времени не терял. Он два носовых платка съел у дяди Федора. Он был черненький, а мама — рыжая. Но по характеру он в маму пошел: ел что ни попадя. Глава семнадцатая РАЗГОВОР С ПРОФЕССОРОМ СЕМИНЫМ Когда появился теленок Гаврюша, работы в хозяйстве еще больше стало. И тогда дядя Федор понял, что он совсем пропадет без помощи Матроскина. Хоть совсем уезжай из деревни к родителям. И он решил поговорить с профессором Семиным. Он надел самую лучшую свою рубашку, самые лучшие штаны, причесался как следует и пошел. Вот он подошел к даче, где жил профессор, и позвонил. И сразу к нему вышла бабушка с пылесосом: — Тебе чего, мальчик? — Я хочу с профессором поговорить. — Хорошо, проходи, — сказала она. — Только ноги вытирай. Дядя Федор вошел и поразился, как чисто было вокруг. Все блестело, как в городской квартире. Кругом стояли шкафы с книгами, кресла и стулья. И кухня была вся белая. Бабушка взяла дядю Федора за руку и повела в комнату профессора. — Вот, — сказала она, — к тебе, Ваня, молодой человек. Профессор поднял голову от стола и говорит: — Здравствуй, мальчик. Ты зачем пришел? — Я хочу у вас про кота спросить. — А что про кота? — Допустим, у вас был кот, — говорит дядя Федор. — А теперь он живет в другом месте и не хочет к вам идти. Можете вы его забрать или нет? — Нет, — отвечает профессор. — Если он не хочет ко мне идти, как же я его заберу! Это будет неправильно. А про какого кота вы говорите? — Про кота Матроскина. Он раньше у вас жил. А теперь у меня живет. — А откуда вы знаете, что он не хочет ко мне идти? — Он мне сам сказал. Профессор так и подпрыгнул: — Кто сказал? — Кот Матроскин. — Послушайте, молодой человек, — удивился профессор, — где это вы видели говорящих котов? — У себя дома. — Не может быть, — говорит профессор Семин. — Я всю жизнь язык зверей изучаю и сам кошачьим владею чуть-чуть, но говорящих котов никогда не встречал. Не можете вы меня с ним познакомить? — А вы его не заберете? Ведь это же ваш кот. — Да нет же, не заберу. Знаете что, приходите-ка вы ко мне в гости с этим котом! Обедать. У меня сегодня очень вкусный суп. Дядя Федор согласился и пошел кота звать. Он и Шарика хотел пригласить, только Шарик наотрез отказался: — Я и за столом сидеть не умею, и вообще боюсь и стесняюсь. — Чего боишься? — Что меня заберут. — Чудак. Он же сказал, что забирать нельзя, если зверь не хочет. — Это он про котов говорил. А про собак еще неизвестно, уж лучше я дома останусь фотографии проявлять. И они пошли вдвоем с Матроскиным. Когда они пришли, стол для них был уже накрыт. Очень хорошо накрыт. И вилки лежали, и ложки, и хлеб порезанный. И суп был действительно очень вкусный — борщ со сметаной. А профессор все с котом разговаривал. Он спрашивал: — Вот я уточнить хочу. Как будет на кошачьем языке «Не подходите ко мне, я вас оцарапаю»? Матроскин отвечал: — Это не на языке, это на когтях будет. Надо спину выгнуть, правую лапу поднять и когти вперед выпустить. — А если «ш-ш-ш-ш-ш-ш» добавить? — спрашивает профессор. — Тогда, — говорит кот, — это уже ругательство получается кошачье. Что-то вроде: «Не подходите ко мне, я вас оцарапаю. А идите лучше к собачьей бабушке». И профессор все за ним записывал. А потом он им очень много конфет подарил и банку сметаны для кота. — Да, — говорит, — не кот был у меня, а золото. А я этого не понимал. А то бы я давно академиком был. Еще он дяде Федору свою книжку дал про язык зверей и все время в гости приглашал. И сам обещал приходить. Вообще он оказался очень хорошим. И кот Матроскин с тех пор перестал в подполе сидеть и, чуть что, с печки в подпол прыгать. Глава восемнадцатая ПИСЬМО ПОЧТАЛЬОНА ПЕЧКИНА А папа с мамой совсем уж соскучились без дяди Федора. И жизнь им не мила стала. Раньше у них все не было времени дядей Федором заниматься: хозяйство их заедало, телевизор и газеты вечерние. А теперь у них столько времени объявилось, что на двух дядей Федоров хватило бы. Не знали, куда это время девать. Они все время про дядю Федора говорили и в почтовый ящик заглядывали — нет ли писем из деревень Простоквашино. Мама говорит: — Я теперь многое поняла. Если дядя Федор найдется, я для него няню заведу. Чтобы ни на шаг от него не отходила. Он тогда никуда не убежит. — И ни капельки ты не права, — говорит папа. — Он же мальчик. Ему нужны приятели, чердаки, шалаши разные. А ты из него барышню кисельную делаешь. — Не кисельную, а кисейную, — поправляет мама. — Да хоть клюквенную! — кричит папа. — Он же мальчик! Сейчас даже девочки пошли шурум-бурумные! Я вот мимо детского сада проходил, когда там ребят спать укладывали. Так они на кроватях чуть не до потолка прыгали. Как кузнечики! Из штанишек выскакивали. Мне и самому так прыгать захотелось! — Давай, давай! — говорит мама. — Прыгай до потолка! Выскакивай из штанишек! Только сына я тебе портить не позволю! И никаких собак у нас дома не будет! И никаких кошек! Уж в крайнем случае я на черепаху соглашусь в коробочке. И так они каждый день разговаривали. И мама все строже и строже становилась. Она решила ни папе, ни дяде Федору воли не давать. А тут письма стали приходить от почтальонов. Сначала одно. Потом еще одно. Потом сразу десять. Но хороших новостей не было. Письма были такие: «Здравствуйте, папа и мама! Пишет вам почтальон из деревни Простоквашино. Зовут меня Вилкин Василий Петрович. Работаю я хорошо. Вы спрашиваете, нет ли в нашей деревне мальчика дяди Федора. Отвечаем: такого мальчика у нас нет. Есть один человек, которого зовут Федор Федорович. Но это дедушка, а не мальчик. И он вам, наверное, не нужен. Края у нас хорошие, и много разных просторов. Приезжайте к нам жить и работать. Поклон вам от всех простоквашинцев. С большим приветом — почтальон Вилкин». Или такие: «Уважаемые папа и мама! Вы пишете, что от вас ушел дядя. Ну и пусть. Но при чем здесь мальчик? Или он ушел мальчиком, а вырос в дядю? Тогда непонятно, кому подарки. Напишите нам со старухой, чтобы мы знали. Только побыстрее, а то мы собираемся в дом отдыха во вторую смену. Мы очень хотим знать ответ на эту загадочную тайну. Почтальон Ложкин со старухой». Много было разных писем, а нужного письма не было. Мама говорит: — Не найдем мы дядю Федора. Уже двадцать одно письмо пришло, а про него ни слова. Папа ее успокаивает: — Ничего, ничего. Подождем двадцать второе. И вот оно пришло. Мама раскрыла и глазам своим не поверила. — «Здравствуйте, папа и мама! Пишет вам почтальон Печкин из деревни Простоквашино. Вы спрашиваете про мальчика дядю Федора. Вы про него еще заметку в газете писали. Этот мальчик живет у нас. Я недавно заходил к нему посмотреть, все ли у них плитки выключены, а его корова меня на дерево загнала. А потом я у них чай пил и незаметно пуговицу отрезал от курточки. Посмотрите, ваша ли это пуговица. Если пуговица ваша — и мальчик ваш». Мама вынула пуговицу из конверта и как закричит: — Это моя пуговица! Я ее сама дяде Федору пришивала! Папа тоже как закричит: — Ура! И маму к потолку подбросил от радости. А очки у него как слетят! И не видит он, где маму ловить. Хорошо, что она на диван прилетела, а то бы папе досталось. И она стала дальше читать: — «Все у вашего мальчика хорошо. И трактор есть, и корова. Он всяких зверей кормит. И кот у него есть хитрый-прехитрый. Я из-за этого кота в изолятор попал: он меня молоком угостил, от которого с ума сходят. Вы можете приехать за вашим мальчиком, потому что он ничего не знает. И я ему ничего не скажу. А мне привезите велосипед. Я на нем буду почту развозить. И от новых штанов я бы тоже не отказался. До свиданья. Почтальон деревни Простоквашино, Можайского района, Печкин». И папа с мамой после этого письма стали в дорогу готовиться, а дядя Федор ничего не знал. Глава девятнадцатая ПОСЫЛКА По утрам на улице уже лед был — зима приближалась. И каждый своим делом занимался. Шарик по лесам с фотоаппаратом бегал. Дядя Федор кормушки для птиц и лесных зверей мастерил. А Матроскин Гаврюшу обучал. Учил его всему. Палку в воду бросит, а теленок принесет. Скажет ему: «Лежать!» — и Гаврюша лежит. Прикажет ему Матроскин: «Взять! Куси!» — тот сразу бежит и бодаться начинает. Прекрасный сторожевой бык из него получался. И вот однажды, когда каждый из них свое дело делал, к ним Печкин пришел. — Здесь кот Матроскин живет? — Я Матроскин, — говорит кот. — Вам посылка пришла. Вот она. Только я вам ее не отдам, потому что у вас документов нету. Дядя Федор спрашивает: — Зачем же вы ее принесли? — Потому что так положено. Раз посылка пришла, я должен ее принести. А раз документов нету, я не должен ее отдавать. Кот кричит: — Отдавайте посылку! — Какие у вас документы? — говорит почтальон. — Лапы, хвост и усы! Вот мои документы. Но Печкина не переспоришь. — На документах всегда печать бывает и номер. Есть у вас номер на хвосте? А усы и подделать можно. Придется мне посылку обратно относить. — А как же быть? — спрашивает дядя Федор. — Не знаю как. Только я к вам теперь каждый день приходить буду. Принесу посылку, спрошу документы и обратно унесу. Так две недели. А потом посылка в город уедет. Раз ее не получил никто. — И это правильно? — спрашивает мальчик. — Это по правилам, — отвечает Печкин. — Я, может, вас очень люблю. Я, может, плакать буду. А только правила нарушить нельзя. — Не будет он плакать, — говорит Шарик. — Это уже мое дело, — отвечает Печкин. — Хочу — плачу, хочу — нет. Я человек свободный. — И он ушел. Матроскин от сердитости хотел на него Гаврюшу натравить, но дядя Федор не позволил. Он сказал: — Я вот что придумал. Мы найдем ящик, такой, как у Печкина, и все на нем напишем. И наш адрес, и обратный. И печати сделаем, и веревками перевяжем. Печкин придет, мы его за чай посадим, а ящик возьмем и переменим. Посылка у нас останется, а пустой ящик к ученым отправится. — Зачем же пустой? — говорит Матроскин. — Мы в него грибов положим и орехов. Пусть ученые подарок получат. — Ура! — кричит Шарик. И Гаврюшу позвал от радости: — Гаврюша, ко мне! Дай лапу. Гаврюша ногу протянул и хвостиком виляет, совсем как собака. Так они и сделали. Достали ящик посылочный, положили в него грибы и орехи. И письмо положили: «Дорогие ученые! Спасибо за посылку. Желаем вам здоровья и изобретений. А особенно всяких открытий». И подписались: «Дядя Федор — мальчик. Шарик — охотничий пес. Матроскин — кот по хозяйственной части». Потом они адрес написали, все как надо сделали и стали Печкина ждать. Они даже ночью заснуть не могли. Все думали: получится у них или не получится. Утром кот пирогов напек. Дядя Федор чаю заварил. А Шарик с Гаврюшей всё на дорогу бегали смотреть, идет Печкин или не идет. И вот Шарик примчался: — Идет! Печкин подошел и в дверь постучал. Хватайка со шкафа спрашивает: — Кто там? Печкин отвечает: — Это я, почтальон Печкин. Принес посылку. Только я вам ее не отдам. Потому что у вас документов нету. Матроскин на крыльцо вышел и спокойно так говорит: — А нам и не надо. Мы бы эту посылку и сами не взяли. Зачем нам гуталин? — Какой такой гуталин? — удивился Печкин. — Обыкновенный. Которым ботинки чистят, — объясняет кот. — В этой посылке наверняка гуталин. Печкин даже глаза вытаращил: — Это кто же вам столько гуталина прислал? — Это мой дядя, — объясняет кот. — Он у сторожа живет на гуталинном заводе. У него гуталина — завались! Не знает, куда его девать. Вот и шлет кому попало! Печкин даже растерялся. А тут Шарик посылку понюхал и говорит: — Нет, там совсем не гуталин. Печкин обрадовался: — Вот видите! Не гуталин. — Там мыло! — говорит Шарик. — Какое еще мыло?! — кричит Печкин. — Совсем вы мне голову заморочили! Зачем вам столько мыла прислали? Что у вас, баня открывается? — Если там мыло, — говорит дядя Федор, — значит, его моя тетя прислала, Зоя Васильевна. Она на мыльной фабрике испытателем работает. Мыло испытывает. Ей еще в автобус садиться нельзя. Особенно в дождик. — Это еще почему? — спрашивает Печкин. — В дождик она вся мыльной пеной покрывается. Людей в автобусе много; как они надавят, так она и выскальзывает каждый раз. А однажды она по лестнице ехала с шестого этажа до первого. Тут уже Шарик спросил: — Почему? — Потому что пол мыли. Лестница мокрая была. А она-то ведь скользкая, намыленная. Печкин послушал и говорит: — Мыло там или не мыло, а я вам посылку не дам! Потому что у вас документов нету. И вообще, напрасно вы мне голову морочите. Я вам не дурачок! — и сам себе по голове постучал. А галчонок услышал стук и спрашивает: — Кто там? — Это я, почтальон Печкин. Принес для вас посылку. То есть не принес, а уношу. А ты, говорилка, помалкивай себе на шкафу! Кот ему говорит: — Ладно вам сердиться. Идите лучше чай пить. У меня пироги на столе. Печкин сразу согласился: — Я очень люблю пироги. И вообще мне у вас нравится. Они его к столу повели. Только Печкин хитрый. Он с посылкой не расстается. Даже сел на нее вместо стула. Тогда дядя Федор стал конфеты на другой конец стола ставить. Чтобы Печкин за ними потянулся и с посылки привстал. Но Печкина не проведешь. Он с посылки не встает, а просит: — Подайте мне вон те конфеты. Очень они замечательные! Того и гляди, конфеты съест. Но тут всех Хватайка выручил. Печкин две конфеты себе в нагрудный карман положил, чтобы домой взять. А галчонок сел к нему на плечо и конфеты вытащил. Почтальон кричит: — Отдавай! Это мои конфеты! И за галчонком побежал. Хватайка — на кухню. Печкин — за ним. Тут Матроскин посылку подменил. Прибежал Печкин с конфетами и снова на посылку сел. А посылка уже не та. Наконец они весь чай выпили и пироги съели. А Печкин все равно сидит. Он думает, что ему еще что-нибудь дадут. Шарик ему намекает: — Не пора ли вам на почту идти? А то скоро она закроется. — И пускай закрывается. У меня свой ключ есть. Матроскин тоже говорит: — Мне кажется, у вас дома плитка не выключена. Очень может быть, что пожар будет. — А у меня плитки нет, — отвечает Печкин. Шарик тогда тихонько спрашивает у дяди Федора: — Можно, я его просто укушу? Чего он не уходит? А у Печкина слух хороший был. Он и услышал. — Ах вот как! — говорит. — Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?! Ну и пожалуйста! Больше я посылку носить не буду. Я ее завтра же назад пошлю. А им только этого и надо было. И как только он ушел, они дверь заперли и стали посылку распечатывать. Глава двадцатая СОЛНЫШКО Вверху посылки письмо лежало: «Дорогой кот! Мы все тебя помним. Жалко, что ты от нас потерялся». — Ничего себе потерялся! — говорит Матроскин. — Меня завхоз прогнал. «Мы за тебя рады, что ты хорошо живешь. А природу на дрова рубить не надо. Твой хозяин прав. Посылаем тебе солнце маленькое, домашнее. Как с ним обращаться, ты знаешь. Видел у нас. Посылаем и регулятор — делать жарче и холоднее. Если ты что-то забыл, напиши нам, мы все тебе объясним. Всего хорошего. Институт Физики Солнца. Ученый у окна, в халате без пуговиц, у которого теперь одинаковые носки, — Курляндский». Кот говорит: — Теперь вы меня слушайте и не мешайте. Он достал из ящика бумагу, свернутую в трубку. Это была большая переводная картинка, на которой солнце было нарисовано. Только не красками, а тонкими медными проволочками. Картинку надо было на потолок перевести и в розетку включить. Они дружно стали шкаф отодвигать, чтобы удобнее с него солнце на потолок наклеить. А Хватайке это не понравилось. Он стал на них разные вещи сбрасывать, шипеть и кусаться. Но все-таки они шкаф отодвинули. Кот взял солнце, намочил его и перевел на потолок. А провода в электричество включил. Не просто так, а через черный ящик. На этом ящике ручка была. Кот ручку немного повернул, и тут чудо получилось: солнце светиться начало. Сначала краешек, потом еще немного. В комнате сразу тепло и светло стало. И все обрадовались и запрыгали. И галчонок на шкафу тоже запрыгал. Только не от радости, а оттого, что ему жарко стало. Они скорее шкаф на место передвинули. Дядя Федор говорит: — Вы как хотите, а я буду загорать. Он постелил одеяло на полу, лег на него в трусиках и спину солнышку подставил. И кот на одеяло лег, греться стал. И все в доме ожило. И цветы к солнцу потянулись, и бабочки откуда-то выбрались. И теленок Гаврюша стал скакать, как на лужайке. А на дворе сырость, холод и слякоть. Скоро зима подойдет. Их домик с улицы так и светится, как игрушечный. Даже какая-то синица в окно стучать начала. Но ее не пустили. Нечего баловать. Вот будут морозы сильные, тогда пожалуйста, милости просим. С этих пор у них очень хорошая жизнь началась. Утром солнышко включают и весь день греются. На дворе холод, а у них лето жаркое. А почтальон Печкин любопытный был. Он смотрит — по всей деревне люди печи топят, дым из труб идет, а у дяди Федора дыма из трубы нет. Опять непорядок. Он решил узнать, в чем дело. Приходит он к дяде Федору: — Здравствуйте. Я вам газету «Современный почтальон» принес. А сам глазами в печку уставился. Видит: в печке дрова не горят, а в доме тепло. Он ничего не понимает, а солнца домашнего не видит, потому что оно как раз над ним на потолке было. Ему голову печет. Дядя Федор говорит: — А мы газету «Современный почтальон» не выписываем. Это взрослая газета. — Ах какая жалость! — сокрушается Печкин. — Значит, я что-то перепутал. — А сам глазами по сторонам водит: нет ли где электроплитки какой или камина. Солнце его греет. Стоит он, потом обливается, но не уходит. Хочет секрет выведать. — Значит, вы «Современный почтальон» не выписываете? Очень жалко. Это газета нужная. Там про все на свете пишут. — А сказки там печатают? Или рассказы про зверей? — спрашивает дядя Федор. А Матроскин ручку у солнечного ящика повернул. Сделал солнце теплее. Печкин даже шапку снял от жары. Только ему еще хуже стало: солнце его в самую лысину печет. — Сказки про зверей? — спрашивает. — Нет, там больше про то пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают. Тут у него от жары все путаться стало. Он говорит: — Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери. — Какие звери марки наклеивают? — спрашивает Шарик. — Лошади, что ли? — При чем тут лошади? — говорит почтальон. — Я про лошадей ничего не говорил. Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то, как надо лошадям почту разносить. Он замолчал и стал мысли собирать. — Дайте мне градусник. Что-то жар у меня. Хочу измерить, скол ко градусов. Кот ему градусник принес и стул подставил под солнцем. Печкин по градуснику постучал, чтобы температуру сбросить. А Хватайка спрашивает: — Кто там? — Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». — При чем тут «Мурзилка»? — спрашивает кот. — Ах да! Это я вам «Современного почтальона» принес, которого вы не выписываете. Потому что у вас документов нету. Совсем он уже сварился. Даже пар от него пошел, как от самовара. Вынимает он градусник и говорит: — Тридцать шесть и шесть у меня. Кажется, все в порядке. — Какое там в порядке! — кричит кот. — У вас же температура сорок два! — Почему? — испугался Печкин. — А потому что тридцать шесть у вас и еще шесть. Сколько это вместе будет? Почтальон посчитал на бумажке. Сорок два вышло. — Ой, мама! Значит, я уже умер. Скорее в больницу побегу! Сколько раз я к вам приходил, столько в больницу попадал… Не любите вы почтальонов! А они почтальонов любили. Просто они Печкина не любили. Он с виду был добренький, а сам вредный был и любопытный. Но только с этим солнцем не все хорошо было. Из-за этого солнца у них самая большая неприятность началась. Заболел дядя Федор. Глава двадцать первая БОЛЕЗНЬ ДЯДИ ФЕДОРА Дядя Федор дома все время в трусах ходил — загорал. Он совсем коричневый сделался, будто с юга приехал. А если он на улицу выходил, ему одеваться надо было. Сначала майку, потом рубашку, потом штаны, потом свитер, потом шапку, шарф, пальто, варежки и валенки. Вот сколько всего. Это коту хорошо и Шарику — у них шуба всегда при себе. Даже купаются они вместе с шубой. Однажды дяде Федору надо было на улицу выйти, синиц накормить. Он одеваться не стал, а так в трусиках и выскочил ненадолго. А на дворе мороз, снег выпал. Дядя Федор и простудился. Пришел домой — его знобит. Температура поднялась. Он под одеяло полез, ни есть, ни пить не хочет. Плохо ему. Он говорит: — Матроскин, Матроскин, кажется, я заболел. Кот забеспокоился, стал его чаем с вареньем поить. Пес в магазин побежал, меда купил. Только дяде Федору все хуже. Лежит он под одеялом, перед ним игрушки и книжки, а он на них и не смотрит. Шарик ушел на кухню, сел в углу и заплакал. Хочет дяде Федору помочь, а не умеет. — Уж лучше бы я сам заболел! И кот совсем растерялся: — Это я виноват: не уследил за дядей Федором… И зачем я только это солнце выписал? Гаврюша подошел к мальчику, руку лижет: вставай, мол, дядя Федор, чего лежишь! А дядя Федор не встает. Гаврюша глупенький был, еще маленький. Он не понимал, что такое болезнь, а Шарик с котом хорошо понимали. Кот говорит: — Я за врачом побегу в город. Надо дядю Федора спасать. — Куда же ты побежишь? — спрашивает Шарик. — Буран на дворе. Ты сам пропадешь. — Пусть лучше я пропаду, чем смотреть, как дядя Федор мучается. — Тогда давай я побегу, — предлагает Шарик. — Я лучше бегаю. — Дело не в беготне, — отвечает кот. — Я одного врача хорошего знаю, детского. Я его приведу. Он нагрел молока в бутылочке, завернул в тряпку и уже хотел идти, а тут в дверь постучали. Хватайка спрашивает: — Кто там? Из-за двери отвечают: — Свои. Кот говорит: — В такую погоду свои дома сидят. Телевизор смотрят. Только чужие шастают. Не будем дверь открывать! Дядя Федор с кровати просит: — Откройте дверь… Это мои папа и мама приехали. И правильно. Это папа с мамой были. С ними Печкин пришел. — Видите, до чего они вашего ребенка довели. Их надо немедленно в поликлинику сдать для опытов! Шарик рассвирепел и давай почтальона кусать за валенки. Еле-еле Печкин за дверь выскочил. А мама уже командует: — Немедленно грелку мне! Шарик с котом бросились, перевернули все — нет грелки! Кот говорит: — Давайте я буду грелкой. Я очень теплый. Мама взяла Матроскина, завернула в полотенце и к дяде Федору в кровать положила. Кот дядю Федора обнял лапками и греет. — Теперь давайте мне все ваши лекарства. Шарик коробку с лекарствами в зубах принес, и мама дала дяде Федору таблетку с горячим молоком. И дядя Федор заснул. — Только это не все, — говорит мама. — Ему надо укол пенициллина сделать. Есть у вас пенициллин? — Нет, — отвечает кот. — А аптека в деревне есть? — Нет аптеки. — Я в город поеду за пенициллином, — говорит папа. — Как же ты поедешь? — спрашивает мама. — Автобусы не ходят. — Значит, «скорую помощь» из города вызовем. Не может быть так, чтобы ребенок болел, а помочь нельзя. Мама в окно поглядела и головой покачала: — Не видишь, что на улице делается? Никакая «скорая помощь» не проедет. Придется ее трактором вытаскивать. Бедный мой дядя Федор! Матроскин как подпрыгнет! Как закричит: — Какие мы все дураки! А тр-тр Митя на что? У нас же трактор есть! Папа обрадовался: — Как здорово вы живете! У вас даже трактор есть. Давайте скорее его заводить! Бензин наливать! Шарик говорит: — У нас трактор особенный. Продуктовый. На супе работает. На сосисках. Папа не стал удивляться. Некогда было. — У нас целая сумка продуктов есть. И апельсины, и шоколад. Годится? — Нет, — говорит кот. — Не годится. Нечего Митю баловать. У нас картошки вареной целый котелок. И пошли папа с Шариком Митю заводить. Митя очень обрадовался. Песню какую-то запел тракторную, и поехали они в город на полной картофельной скорости. А Матроскин с мамой дядю Федора выхаживали. Мама скажет: — Дайте полотенце мокрое! Матроскин принесет. Мама скажет: — А теперь градусник. Кот ей: — Пожалуйста. Мама даже не думала, что коты такие умные бывают. Она думала, что они только мясо умеют воровать из кастрюль и на крышах кричать. А тут на тебе — не кот, а медсестра! Матроскин еще чаю вскипятил и накормил маму пирогами. Очень он маме понравился. И все делать умеет, и беседовать с ним можно. Мама говорит: — Это я во всем виновата. Зря я вас прогнала. Жили бы вы у нас, и дядя Федор никуда бы не ушел. И в доме бы порядок был. И папа у вас поучиться бы мог. Кот стесняется: — Подумаешь, пироги! Я еще вышивать умею и на машинке шить. Так они до полночи дядю Федора лечили и разговаривали. И вот уже тр-тр Митя вернулся с папой и с лекарствами. Глава двадцать вторая ДОМОЙ На другой день утро было прекрасное. На улице солнце светило и снег почти стаял. Выглянула теплая поздняя осень. Кот проснулся первым и приготовил чай. Потом корову подоил и дал дяде Федору молока. Папа говорит: — Давайте дяде Федору градусник поставим. Может, он уже вылечился. Поставили дяде Федору градусник, а Шарик говорит: — А у меня нос — градусник. Если он холодный — значит, я здоров. А если он горячий — значит, заболел. — Очень хороший градусник, — говорит папа. — Только как его стряхивать? И как другим ставить? Если я, например, заболею, мне что, твой нос под мышку совать? — Не знаю. — Вот то-то, — говорит папа. А тут Хватайка слетел со шкафа — и к дяде Федору на кровать. Он увидел, что у него что-то блестит под мышкой. Все на папу смотрели, он градусник украл. — Ловите его! — кричит папа. — Температура улетела! Пока Хватайку ловили, такой шум стоял, что даже Мурка пришла из сарая в окошко смотреть. Всунулась она в комнату и говорит: — Тьфу ты! И совсем не смешно. Все так и сели. Надо же! Мурка разговаривает! — Ты что, говорить умеешь? — спрашивает кот. — Ага! — А чего же ты раньше молчала? — А то и молчала. О чем с вами разговаривать-то?.. Ой, салатик растет! — Это не салатик! — кричит кот. — Это столетник. — И Мурку в окошко вытолкал. Поймали они температуру и увидели, что она была нормальной. Дядя Федор почти выздоровел. Мама говорит: — Ты, сынок, как хочешь, но мы тебя в город заберем. За тобой уход нужен. — А если ты кота хочешь взять, или Шарика, или еще кого — бери. Мы возражать не будем, — добавляет папа. Дядя Федор спрашивает у кота: — Поедешь со мной? — Я бы поехал, кабы один был. А Мурка моя? А хозяйство? А запасы на зиму? И потом, я уже привык к деревне и к людям. И меня уже знают все, здороваются. А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали. — А ты, Шарик, поедешь? Шарик не знал, что и говорить. Только он свое место в жизни нашел — фотоохотой занялся, а тут уезжать надо. — Ты, дядя Федор, лучше поправляйся и сам приезжай. Папа говорит: — Мы все вместе будем к вам приезжать. В гости. — Правильно, — говорит Матроскин. — Приезжайте к нам по воскресеньям на лыжах кататься. А летом в отпуск. А если дядя Федор в школу пойдет, пусть он у нас каникулы проводит, летние и зимние. Так они и договорились. Мама дядю Федора укутала во все теплое и велела папе трактор накормить как следует. Потом она спросила у Матроскина: — Что вам прислать из города? — У нас тут все есть. Только книжек маловато. И еще хочу бескозырку иметь с ленточками. Как у моряков. — Хорошо, — говорит мама. — Я обязательно пришлю. И еще я вам тельняшку достану. А тебе, Шарик, ничего не надо? — Мне бы радио маленькое. Я буду в будке передачи слушать. И еще киноаппарат. Я буду кино про зверей снимать. — Хорошо, — говорит папа. — Этим я сам займусь. Лично. И они стали на трактор грузиться: мама, папа, дядя Федор и Шарик. Шарик должен был Митю обратно пригнать. И они поехали. Вдруг Матроскин из калитки выскакивает: — Стойте! Стойте! Они остановились. И он им Хватайку подает: — Вот, держите. Вам с ним веселее будет. Папа из кабины спрашивает: — Это кто там? Хватайка отвечает: — Это я, почтальон Печкин. Принес журнал «Мурзилка». И все про Печкина вспомнили. Мама говорит: — Ох, как неудобно, мы совсем про него забыли… — И правильно, — говорит Шарик. — Он такой вредный. — Вредный он или не вредный, не важно. А важно, что мы ему велосипед обещали. — Есть у вас здесь велосипеды? — спрашивает папа. — Нет, — говорит Шарик. — А вот как сделайте, — предлагает Матроскин. — Купите ему лотерейных билетов на сто рублей. Пусть он что хочет, то и выигрывает. Хоть мотоцикл, хоть машину. Он же сам эти билеты продает. Ему двойная выгода получится. От продажи билетов и от выигрыша. Так они и сделали. Купили у Печкина билетов и самому Печкину на почту отнесли. Почтальон даже растрогался: — Спасибо вам! Я почему нехороший был? Потому что у меня велосипеда не было. А теперь я сразу добреть начну. И какую-нибудь зверюшку заведу, чтобы жить веселей: ты домой приходишь, а она тебе радуется!.. Приезжайте в наше Простоквашино… Наконец они домой приехали. Дядю Федора сразу спать уложили с дороги. Потом побежали тельняшку, книжки и киноаппарат покупать. Потом все обедали. Особенно трактор. И мама все уговаривала Шарика остаться ночевать. Но он не согласился: — Мне здесь хорошо будет с вами. А Матроскин там один с хозяйством и с теленком. Я ехать должен. Тут мама говорит: — Как же он один поедет на тракторе? Его же любой милиционер остановит. Так не бывает: собака — и за рулем! Папа соглашается: — Верно, верно. Боюсь, вся милиция по дороге начнет за голову хвататься. И шоферы встречные тоже. Сколько же катастроф получится?! Шарик говорит: — Давайте мы вот как сделаем, чтобы милицию не волновать. Есть у вас очки и шляпа? И перчатки ненужные? Папа принес. Шарик нарядился; тельняшку надел и спрашивает: — Ну как? Папа говорит: — Отлично! Отставной ученый адмирал на своем тракторе едет за город навестить родную бабушку. Мама говорит: — Что адмирал, это понятно, раз он в тельняшке. Что ученый, тоже ясно, потому что в очках. А при чем здесь бабушка? — А при том. Грибов сейчас за городом нет. Ягод — тоже. Одни бабушки и остались. Мама сказала: — Всю жизнь ты одни глупости говоришь. И дурацкие советы даешь. Это меня не удивляет. А вот почему твои глупости всегда правильными бывают, этого я понять не могу. — А потому, — говорит папа, — что самый лучший совет всегда неожиданный. А неожиданность всегда глупостью кажется. Шарик говорит: — Это все интересно, о чем вы говорите. Правда, я ничего не понимаю. Мне ехать пора. Только давайте не будем целоваться. Я нежностей не люблю. И папа согласился. Он тоже не любил нежностей. И мама согласилась. Она любила нежности. Но она к Шарику не привыкла. И Шарик уехал. А дядя Федор спал. И снилось ему только хорошее. КОНЕЦ | |
|
| |
| Просмотров: 3947 | |