Родари Джанни. Приключения Чиполлино: глава 6-10
|
Глава 6 В которой рассказывается о том, как много хлопот и неприятностей доставили графиням их родственники – барон Апельсин и герцог Мандарин Теперь нам нужно заглянуть в замок графинь Вишен, которые, как вы уже, вероятно, поняли, были владелицами всей деревни, её домов, земель и даже церкви с колокольней. В тот день, когда Чиполлино увёз в лес домик кума Тыквы, в замке царило необычное оживление: к хозяйкам приехали родственники. Родственников было двое: барон Апельсин и герцог Мандарин. Барон Апельсин был двоюродным братом покойного мужа синьоры графини Старшей. А герцог Мандарин приходился двоюродным братом покойному мужу синьоры графини Младшей. У барона Апельсина был необыкновенно толстый живот. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, потому что он только и делал, что ел, давая челюстям отдых всего лишь на часок‑другой во время сна. Когда барон Апельсин был ещё молод, он спал с вечера до утра, чтобы успеть переварить всё, что съел за день. Но потом он сказал себе: «Спать – это только время терять: ведь когда я сплю, я не могу есть!» Поэтому он решил питаться и ночью, оставив для пищеварения часа два в сутки. Чтобы утолить голод барона Апельсина, из его многочисленных владений, раскинувшихся по всей области, к нему ежедневно направлялись обозы с самой разнообразной снедью. Бедные крестьяне уж и не знали, чего бы ему ещё послать. Он пожирал яйца, кур, свиней, коз, коров, кроликов, фрукты, овощи, хлеб, сухари, пироги… Двое слуг запихивали ему в рот всё, что привозилось. Когда они уставали, их сменяли двое других. В конце концов крестьяне послали сказать ему, что у них больше не осталось ничего съестного. Весь скот съеден, все плоды с деревьев обобраны. – Ну так пришлите мне деревья! – приказал барон. Крестьяне послали ему деревья, и он сожрал их, обмакивая листья и корни в оливковое масло и посыпая солью. Когда наконец все садовые деревья были уничтожены, барон начал продавать свои земли и на вырученные деньги покупать еду. Продав все поместья, он написал письмо синьоре графине Старшей и напросился к ней в гости. По правде сказать, синьора графиня Младшая была не очень‑то довольна: – Барон проест все наше состояние. Он проглотит наш замок, точно блюдо макарон! Синьора графиня Старшая заплакала: – Ты не хочешь принимать моих родственников. Ах, ты никогда не любила моего толстого, бедного барона! – Хорошо, – сказала графиня Младшая, – зови своего барона. Но тогда я приглашу герцога Мандарина, двоюродного брата моего бедного покойного мужа. – Сделай одолжение! – презрительно ответила графиня Старшая. – Уж этот‑то ест меньше, чем цыплёнок. У твоего бедного мужа – мир его праху! – родственники такие маленькие и тощие, что их и от земли не видно. А у моего бедного покойного мужа – мир его праху! – родственники все как на подбор: высокие, толстые, видные. И в самом деле, барон Апельсин был очень видной особой – он даже за версту казался целой горой. Пришлось сразу же нанять для него слугу, который возил бы его живот, – сам барон уже не в состоянии был таскать своё внушительное брюхо. Помидор послал за тряпичником Фасолью, чтоб тот доставил в замок свою тележку. Но Фасоль не нашёл тележки – ведь, как вы знаете, её взял его сынишка, Фасолинка. Поэтому он прикатил тачку вроде той, в какой каменщики возят извёстку. Синьор Помидор помог барону Апельсину уложить в тачку его толстое брюхо и крикнул: – Ну, пошёл! Фасоль изо всех сил налёг на ручки старой, расшатанной тачки, но не сдвинул её и на сантиметр: барон только что очень сытно позавтракал. Позвали ещё двух слуг. С их помощью барону удалось наконец совершить небольшую прогулку по аллеям парка. При этом колесо тачки то и дело наскакивало на самые большие и острые камни. Эти толчки так отдавались в животе у бедного барона, что он обливался холодным потом. – Будьте поосторожнее, тут булыжник! – кричал он. Фасоль и слуги стали заботливо объезжать все камни на дороге. Но из‑за этого тачка угодила в яму. – Эй вы, ротозеи, ради самого неба, объезжайте ямы! – взмолился барон. Однако, несмотря на толчки и ушибы, он не прерывал своего излюбленного занятия и по дороге старательно обгладывал жареного индюка, приготовленного синьорой графиней Старшей ему на закуску. Герцог Мандарин тоже причинял хозяйкам и слугам немало хлопот. Служанка синьоры графини Младшей, бедная Земляничка, с утра до вечера гладила Мандарину рубашки. Когда же она приносила выглаженное белье, герцог делал недовольную гримасу, фыркал, всхлипывал, а потом залезал на шкаф и кричал на весь дом: – Помогите, умираю! Синьора графиня Младшая прибегала сломя голову: – Милый Мандарине, что с тобой? – Ах, у вас так плохо погладили мои рубашки, что мне остаётся только умереть! Видно, я никому, никому на свете больше не нужен! Чтобы уговорить его остаться в живых, синьора графиня Младшая дарила Мандарину одну за другой шёлковые рубашки своего покойного мужа. Герцог осторожно слезал со шкафа и начинал примерять рубашки. Через некоторое время из его комнаты опять слышались крики: – О небо, я умираю! Синьора графиня Младшая снова мчалась к нему, хватаясь за сердце: – Мой дорогой Мандарине, что случилось? Герцог кричал с верхушки зеркала: – О, я потерял самую лучшую запонку от воротничка и не хочу больше жить на свете! Это такая тяжёлая утрата! Чтобы утихомирить герцога, графиня Младшая в конце концов подарила ему все запонки своего покойного мужа, а запонки эти были из золота, серебра и драгоценных камней. Словом, не успело закатиться солнце, как у синьоры графини Младшей не осталось больше никаких драгоценностей, а герцог Мандарин набрал полные чемоданы подарков и самодовольно потирал руки. Непомерная жадность обоих родственников не на шутку беспокоила и огорчала графинь, и они срывали гнев на своём племяннике, бедном Вишенке, у которого не было ни отца, ни матери. – Дармоед! – кричала на него синьора графиня Старшая. – Сейчас же иди решать задачи! – Да я уже все решил… – Решай другие! – сурово приказывала синьора графиня Младшая. Вишенка послушно отправлялся решать другие задачи. Каждый день он решал столько задач, что исписывал несколько тетрадей, и за неделю у него накапливалась их целая гора. В день приезда родственников графини то и дело накидывались на Вишенку: – Что ты тут вертишься, лентяй? – Я только хотел немножко погулять по парку… – В парке гуляет барон Апельсин, – там не место таким бездельникам, как ты. Сейчас же убирайся учить уроки! – Да ведь я их уже выучил… – Учи завтрашние! Послушный Вишенка учил завтрашние уроки. Каждый день он учил столько уроков, что давно уже вызубрил на память все свои учебники и прочёл все книги из библиотеки замка. Но когда графини видели в руках у Вишенки книгу, они сердились ещё больше: – Сейчас же положи книгу на место, озорник! Ты её порвёшь. – Но как же мне учить уроки без книг? – Учи наизусть! Вишенка уходил в свою комнату и учился, учился, учился уже без книг, разумеется. От непрестанного ученья у него начинала болеть голова, и тогда графини снова кричали на него: – Ты вечно болеешь, потому что слишком много думаешь! Перестань думать – меньше будет расходов на лекарства. Словом, что бы ни делал Вишенка, графини были им недовольны. Вишенка не знал, как и ступить, чтоб не получить новой взбучки, и чувствовал себя ужасно несчастным. Во всём замке у него был только один друг – служанка Земляничка. Она жалела этого бледного маленького мальчика в очках, которого никто не любил. Земляничка была ласкова с Вишенкой и по вечерам, когда он ложился спать, тайком приносила ему кусочек чего‑нибудь вкусного. Но в этот вечер все вкусное съел за обедом барон Апельсин. Герцогу Мандарину тоже хотелось сладкого. Он бросил на пол салфетку, взобрался на буфет и завопил: – Держите меня, а не то я брошусь вниз! Однако на этот раз вопли ему не помогли: барон преспокойно доел сладкое, не обращая никакого внимания на Мандарина. Синьора графиня Младшая стала перед буфетом на колени и со слезами на глазах умоляла своего дорогого родственника не умирать во цвете лет. Конечно, нужно было бы пообещать ему какой‑нибудь подарок, чтобы он согласился слезть, но у графини уже ничего не осталось. В конце концов герцог Мандарин понял, что поживиться ему больше нечем, и после долгих уговоров решил спуститься вниз с помощью кавалера Помидора, который от волнения и натуги был весь в поту. В эту самую минуту синьору Помидору и принесли весть о таинственном исчезновении домика кума Тыквы. Кавалер не стал долго думать: он немедленно послал жалобу принцу Лимону и попросил его отрядить в деревню десятка два Лимончиков‑полицейских. * * * Лимончики прибыли на следующий день и сразу же навели в деревне порядок: обошли все дома и арестовали тех, кто попался им под руку. Одним из первых был арестован мастер Виноградинка. Сапожник захватил с собой шило, чтобы почёсывать на досуге затылок, и, ворча, последовал за полицейскими. Но Лимончики отобрали у него шило. – Ты не имеешь права брать с собой в тюрьму оружие! – сказали они мастеру Виноградинке. – А чем же мне чесать затылок? – Когда захочешь почесаться, скажи кому‑нибудь из начальства. Уж мы тебе почешем голову! И Лимончик пощекотал сапожнику затылок своей острой саблей. Арестовали и профессора Грушу. Тот попросил разрешения захватить с собой скрипку и свечку. – А зачем тебе свечка? – Жена говорит, что в подземелье замка очень темно, а мне надо разучить новые ноты. Словом, были арестованы все жители деревни. Остались на свободе только синьор Горошек, потому что он был адвокат, и Лук Порей, потому что его попросту не нашли. А Лук Порей вовсе и не прятался: он преспокойно сидел у себя на балконе. Усы его были натянуты вместо верёвок, и на них сушилось белье. Увидев простыни, рубашки и чулки, Лимончики прошли мимо, не заметив хозяина, завешенного бельём. Кум Тыква шёл за Лимончиками, по своему обыкновению глубоко вздыхая. – Чего это ты так часто вздыхаешь? – сурово спросил его офицер. – Как же мне не вздыхать! Весь век свой я работал и только вздохи копил. Каждый день по вздоху… Сейчас у меня их набралось несколько тысяч. Нужно же их как‑нибудь в дело пустить! Из женщин арестовали только одну куму Тыквочку, а так как идти в тюрьму она отказалась, полицейские сшибли её с ног и докатили до самых ворот замка. Ведь она была такая кругленькая! Но как ни хитры были Лимончики, а всё‑таки им не удалось арестовать Чиполлино, хоть всё это время он сидел на заборе вместе с одной девочкой, которую звали Редиской, и задорно поглядывал на полицейских. Проходя мимо, Лимончики даже спросили у него и Редиски, не видели ли они где‑нибудь поблизости опасного мятежника по имени Чиполлино. – Видели, видели! – закричали в ответ оба. – Он только что залез под треуголку вашему офицеру! И, хохоча во всё горло, ребята удрали прочь. В тот же день Чиполлино и Редиска отправились к замку на разведку. Чиполлино решил во что бы то ни стало освободить пленников, и Редиска, разумеется, обещала помогать ему во всём. Глава 7 В которой Вишенка не обращает внимания на объявление синьора Петрушки Замок графинь Вишен стоял на вершине холма. Его окружал огромный парк. У ворот парка висело объявление, на одной стороне которого было написано: «Вход воспрещён», а на другой: «Выход воспрещён». Лицевая сторона объявления была предназначена для деревенских ребят, чтоб отбить у них охоту перелезать через железную ограду. А другая – оборотная – сторона была предостережением для Вишенки, чтоб ему не вздумалось как‑нибудь выйти из парка и отправиться в деревню к ребятам. Вишенка гулял по парку один‑одинёшенек. Он осторожно ходил по ровным дорожкам, всё время думая о том, как бы не наступить ненароком на клумбу и не растоптать грядки. Его наставник, синьор Петрушка, развесил по всему парку объявления, в которых было указано, что Вишенке разрешается и что ему запрещается. Так, у бассейна с золотыми рыбками висела надпись: "Запрещается Вишенке окунать руки в воду!” Было тут и другое объявление: "Запрещается разговаривать с рыбами!” В самой середине цветущей клумбы красовалась надпись: "Запрещается трогать цветы! Нарушитель будет оставлен без сладкого”. Было здесь даже такое предостережение: "Тот, кто помнёт траву, должен будет написать две тысячи раз слова: "Я – неблаговоспитанный мальчик”. Все эти надписи придумал синьор Петрушка, домашний учитель и воспитатель Вишенки. Мальчик попросил как‑то у своих высокородных тёток разрешения ходить в деревенскую школу вместе с теми ребятами, которые так весело пробегали мимо замка, размахивая ранцами, словно флагами. Но синьора графиня Старшая пришла в ужас: – Как может граф Вишня сидеть на одной парте с каким‑нибудь простым крестьянином! Это немыслимо! Синьора графиня Младшая подтвердила: – Вишни никогда не сидели на жёсткой школьной скамье! Этого не было и никогда не будет! В конце концов Вишенке наняли домашнего учителя, синьора Петрушку, который обладал удивительным свойством выскакивать неизвестно откуда и всегда некстати. Например, если Вишенка, готовя уроки, обратит внимание на муху, которая забралась в чернильницу, чтобы тоже поучиться писать, – сейчас же, откуда ни возьмись, появится синьор Петрушка. Он развернёт свой огромный платок с красными и синими клетками, громко высморкается и начнёт отчитывать бедного Вишенку: – Несдобровать тем мальчикам, которые отрываются от своих занятий и смотрят на мух! С этого начинаются все несчастья. За одной мухой – другая, за ней – третья, четвёртая, пятая… Потом эти мальчики пялят глаза на пауков, кошек, на всех прочих животных и, конечно, забывают готовить уроки. Но ведь тот, кто не учит уроков, не может стать благонравным мальчиком. Неблагонравному мальчику не бывать благонадёжным человеком. А неблагонадёжные люди рано или поздно попадают в тюрьму. Итак, Вишенка, если ты не хочешь окончить свои дни в тюрьме, не смотри больше на мух! А если Вишенка возьмёт после уроков альбом, чтобы порисовать немножко, – глядь, синьор Петрушка опять тут как тут. Он медленно разворачивает клетчатый платок и снова заводит своё: – Несдобровать тем мальчикам, которые теряют время на бумагомарание! Кем они станут, когда вырастут? В лучшем случае – малярами, теми грязными, плохо одетыми бедняками, которые по целым дням малюют узоры на стенах, а потом попадают в тюрьму, как того и заслуживают! Вишенка, разве ты хочешь угодить в тюрьму? Подумай, Вишенка! Боясь тюрьмы, Вишенка прямо не знал, за что ему приняться. К счастью, иной раз синьору Петрушке случалось немного поспать или посидеть в своё удовольствие за бутылочкой виноградной водки. В эти редкие минуты Вишенка был свободен. Однако синьор Петрушка и тут ухитрялся напомнить Вишенке о себе: повсюду были развешаны его поучительные надписи. Это давало ему возможность подремать лишний часок. Отдыхая под тенистым деревом, он был уверен, что его воспитанник не теряет времени даром и, гуляя по парку, усваивает полезные наставления. Но когда Вишенка проходил мимо этих объявлений, он обычно снимал очки. Таким образом, он не видел того, что было написано на дощечках, и мог спокойно думать о чём хотел. Итак, Вишенка гулял по парку, предаваясь своим мыслям. Как вдруг он услышал, что кто‑то зовёт его тоненьким голоском: – Синьор Вишенка! Синьор Вишенка! Вишенка обернулся и увидел за оградой мальчика примерно одних с ним лет, бедно одетого, с весёлым и смышлёным лицом. За мальчиком шла девочка лет десяти. Волосы у неё были заплетены в косичку, которая была похожа на хвостик редиски. Вишенка вежливо поклонился и сказал: – Здравствуйте, синьоры! Я не имею чести знать вас, но знакомство с вами будет мне весьма приятно. – Так почему же вы не подойдёте поближе? – К сожалению, не могу: тут у нас вывешено объявление о том, что мне запрещено разговаривать с детьми из деревни. – Да мы и есть дети из деревни, а ведь вы с нами уже разговариваете! – А, в таком случае я сейчас к вам подойду! Вишенка был очень благовоспитанный и застенчивый мальчик, но в решительные минуты умел действовать смело, без оглядки. Он двинулся напрямик по траве, позабыв, что топтать её запрещается, и подошёл к самой решётке ограды. – Меня зовут Редиска, – представилась девочка. – А вот это Чиполлино. – Очень приятно, синьорина. Весьма рад, синьор Чиполлино. Я о вас уже слышал. – От кого же это? – От кавалера Помидора. – Ну, так, наверно, он ничего хорошего обо мне не сказал. – Конечно, нет. Но именно потому я и подумал, что вы, должно быть, замечательный мальчик. И вижу, что не ошибся. Чиполлино улыбнулся: – Ну и чудесно! Так почему же мы так церемонимся и говорим на «вы», словно старые придворные? Давай на «ты»! Вишенка сразу вспомнил надпись на дверях кухни, которая гласила: «Никому не говорить „ты"!» Это объявление учитель вывесил после того, как застал однажды Вишенку и Земляничку за дружеской беседой. Тем не менее Вишенка решил нарушить теперь и это правило. Он весело ответил: – Согласен. Будем на «ты». Редиска была ужасно довольна: – А что я тебе говорила, Чиполлино? Видишь, Вишенка очень славный мальчик! – Благодарю вас, синьорина, – сказал Вишенка с поклоном. Но тут же, покраснев, добавил просто: Спасибо, Редисочка! Все трое весело засмеялись. Сначала Вишенка улыбался лишь уголком рта, не забывая наставлений синьора Петрушки, который не раз говорил, что благовоспитанным мальчикам смеяться вслух не подобает. Но потом, услышав, как громко хохочут Чиполлино и Редиска, он тоже начал смеяться от всего сердца. Такого звонкого и весёлого хохота никогда ещё не слыхивали в замке. Обе благородные графини в эту минуту сидели на веранде и пили чай. Синьора графиня Старшая услышала взрывы смеха и промолвила: – Я слышу какой‑то странный шум! Синьора графиня Младшая кивнула головой: – Я тоже слышу какие‑то звуки. Должно быть, это дождь. – Осмелюсь заметить вам, сестрица, что никакого дождя нет, – поучительно изрекла синьора графиня Старшая. – Нет, так будет! – решительно возразила синьора графиня Младшая и посмотрела на небо, чтобы найти там подтверждение своим словам. Однако небо было таким чистым, словно его подмели и обмыли пять минут назад. На нём не виднелось ни одного облачка. – Я думаю, что это шумит фонтан, – снова начала синьора графиня Старшая. – Наш фонтан не может шуметь. Вам же известно, что в нём нет воды. – Очевидно, садовник его починил. Помидор тоже услышал странный шум и взволновался. «В подземелье замка, – подумал он, – сидит много арестованных. Надо быть настороже, а то как бы чего не вышло!» Он решил обойти парк и вдруг позади замка, там, где проходила дорога на деревню, наткнулся на всех троих ребят, которые весело болтали между собой. Если бы разверзлось небо и оттуда на землю посыпались ангелы, кавалер Помидор не был бы так поражён. Вишенка топчет траву! Вишенка по‑приятельски беседует с двумя оборванцами!.. Да мало того: в одном из этих двух оборванцев синьор Помидор сразу же узнал мальчишку, который заставил его недавно проливать горькие слезы! Кавалер Помидор пришёл в бешенство. Лицо его так запылало, что если бы поблизости оказались пожарные, они бы немедленно подняли тревогу. – Синьор граф! – завопил Помидор не своим голосом. Вишенка обернулся, побледнел и прижался к решётке. – Друзья мои, – прошептал он, – бегите, пока Помидор ещё далеко. Мне‑то он ничего не посмеет сделать, а вам несдобровать! До свидания! Чиполлино и Редиска помчались со всех ног, но долго ещё слышали за собой неистовые крики кавалера. – На этот раз, – со вздохом сказала Редиска, – наш поход не удался! Но Чиполлино только улыбнулся: – А по‑моему, сегодня очень удачный день. У нас появился новый друг, а это уже немало! Оставшись один, этот новый друг, то есть Вишенка, ждал неминуемой головомойки, самого сурового возмездия от синьора Помидора, от синьора Петрушки, от синьоры графини Старшей, от синьоры графини Младшей, от барона Апельсина и герцога Мандарина. Оба знатных родственника давно уже поняли, что всякий, кто изводит Вишенку, доставляет этим удовольствие его тёткам графиням, и не упускали случая кольнуть беззащитного мальчика. Ко всему этому он давно уже привык. Но на этот раз у Вишенки стоял комок в горле, и он с трудом сдерживал слёзы. Его ничуть не пугали все эти крики, укоры, угрозы. Какое дело было ему до пронзительных визгов обеих графинь, до скучных нравоучений синьора Петрушки и беззубых насмешек герцога Мандарина! И всё‑таки он чувствовал себя очень несчастным. В первый раз в жизни он нашёл друзей, впервые вдоволь наговорился и посмеялся от всего сердца – и вот теперь он снова один… С той минуты, как Чиполлино и Редиска сбежали вниз с холма, они пропали для него навсегда. Увидит ли он их когда‑нибудь? Чего бы только Вишенка не отдал, чтобы опять быть вместе с ребятами там, на свободе, где нет объявлений и запрещений, где можно бегать по траве и рвать цветы! В первый раз в жизни Вишенка ощутил в сердце ту странную нестерпимую боль, которая называется страданием. Это было слишком много для него, и Вишенка почувствовал, что не может вынести такой муки. Он бросился на землю и отчаянно зарыдал. Кавалер Помидор поднял его, сунул под мышку, словно узелок, и пошёл по аллее в замок. Глава 8 Как прогнали из замка доктора Кашнапа Вишенка проплакал целый вечер. Герцог Мандарин только и делал, что поддразнивал его. – Наш юный граф весь изойдёт слезами, – говорил он. – От Вишенки разве только косточка останется! У барона Апельсина, как это бывает у некоторых очень толстых людей, ещё сохранилось немного добродушия. Чтобы утешить Вишенку, он предложил ему кусочек своего торта. Правда, очень маленький кусочек, всего одну крошку. Но, принимая во внимание прожорливость барона, следует оценить его щедрость. Зато обе графини не только не пытались утешить Вишенку, а даже издевались над его слезами. – Наш племянник может заменить собой испорченный фонтан в парке! – говорила синьора графиня Старшая. – Фонтан слез! – смеялась синьора графиня Младшая. – Завтра, – пригрозил лишенке синьор петрушка, – я заставлю тебя написать три тысячи раз: «Я не должен плакать за столом, ибо я мешаю пищеварению взрослых». Когда наконец стало ясно, что Вишенка не собирается перестать плакать, его отправили в постель. Земляничка пыталась, как умела, успокоить бедного мальчика, но ничто не помогало. Девушка так огорчилась, что и сама стала плакать вместе с ним. – Сейчас же перестань реветь, негодная девчонка, – пригрозила синьора графиня Старшая, – не то я тебя выгоню! От горя Вишенка даже заболел. У него начался такой озноб, что под ним тряслась кровать, а от его кашля дрожали в окнах стекла. В бреду он всё время звал: – Чиполлино! Чиполлино! Редиска! Редиска! Синьор Помидор заявил, что ребёнок, видимо, заболел оттого, что его до смерти напугал опасный преступник, который бродит в окрестностях замка. – Завтра же я прикажу его арестовать, – сказал он, чтобы успокоить больного. – О нет, нет, пожалуйста не надо! – всхлипывал Вишенка. – Арестуйте лучше меня, бросьте меня в самое тёмное и глубокое подземелье, но не трогайте Чиполлино. Чиполлино такой хороший мальчик. Чиполлино – мой единственный, мой настоящий Друг! Синьор Петрушка испуганно высморкался: – Ребёнок бредит. Очень тяжёлый случай!.. Послали за самыми знаменитыми врачами. Сначала пришёл доктор синьор Мухомор и прописал микстуру из сушёных мух. Но микстура ничуть не помогла. Тогда явился доктор Черёмуха II заявил, что сушёные мухи очень опасны при заболеваниях такого рода и что гораздо полезнее было бы обернуть больного в простыню, пропитанную соком японской черёмухи. Дюжину простынь перепачкали соком черёмухи, но Вишенке лучше не стало. – По‑моему, – предложил доктор Артишок, – нужно обложить его сырыми артишоками! – С колючками? – испуганно спросила Земляничка. – Обязательно, иначе лекарство не принесёт пользы. Стали лечить Вишенку сырыми артишоками прямо с грядки: бедный мальчик кричал и подскакивал от уколов, словно с него сдирали кожу. – Видите, видите? – говорил, потирая руки, доктор Артишок. – У юного графа сильная реакция. Продолжайте лечение! – Всё это вздор и чепуха! – воскликнул известный профессор, синьор Салато‑Шпинато. – Какой это осел прописал артишоки? Попробуйте лечить его свежим салатом. Земляничка потихоньку послала за доктором Каштаном, который жил в лесу под большим каштаном. Его называли доктором бедняков, потому что он прописывал больным очень мало лекарств и платил за лекарства из собственного кармана. Когда доктор Каштан подошёл к воротам замка, слуги не хотели его впустить, потому что он прибыл не в карете, а пешком. – Доктор без кареты – наверняка шарлатан и проходимец, – сказали слуги и собирались уже захлопнуть дверь перед носом у доктора, когда появился синьор Петрушка. Петрушка, как вы помните, всегда выскакивал неизвестно откуда. Но на этот раз он подвернулся кстати и приказал впустить врача. Доктор Каштан внимательно осмотрел больного, велел показать язык, пощупал пульс, тихо задал Вишенке несколько вопросов, а потом вымыл руки и сказал очень печально и серьёзно: Ничего не болит у больного: Пульс в порядке, и сердце здорово, Не больна у него селезёнка… Одиночество губит ребёнка! – На что вы намекаете? – грубо оборвал его Помидор. – Я не намекаю, а говорю правду. Этот мальчик ничем не болен – у него просто меланхолия. – Что это за болезнь? – спросила синьора графиня Старшая. Она очень любила лечиться, и стоило ей услышать название какой‑нибудь новой, неизвестной болезни, как она сейчас же находила её у себя. Ведь графиня была так богата, что расходы на докторов и лекарства её ничуть не пугали. – Это не болезнь, синьора графиня, – это тоска, печаль. Ребёнку нужна компания, нужны товарищи. Почему вы не пошлёте его играть с другими детьми? Ох, лучше бы уж он не говорил этого! На бедного доктора со всех сторон посыпался град упрёков и оскорблений. – Немедленно убирайтесь вон, – приказал синьор Помидор, – не то я велю слугам вытолкать вас в шею! – Стыдитесь! – добавила синьора графиня Младшая. – Стыдитесь, что так гнусно злоупотребили нашим гостеприимством и доверчивостью! Вы обманом проникли в наш дом. Если б я только захотела, я могла бы подать на вас в суд за самовольное и насильственное вторжение в частные владения. Не правда ли, синьор адвокат? И она повернулась к синьору Горошку, который всегда оказывался поблизости, когда требовалась его помощь. – Разумеется, синьора графиня! Это тягчайшее уголовное преступление! И адвокат сейчас же пометил в своей записной книжке: "За консультацию графиням Вишням по делу о насильственном вторжении доктора Каштана в частные владения – десять тысяч лир”. Глава 9 Мышиный главнокомандующий вынужден дать сигнал к отступлению Вы, конечно, хотите знать, что поделывают арестованные, то есть кум Тыква, профессор Груша, мастер Виноградинка, кума Тыквочка и другие жители деревни, которых кавалер Помидор приказал арестовать и бросить в подземелье замка. К счастью, профессор Груша захватил с собой огарок свечи, зная, что в подземельях бывает очень темно и полным‑полно мышей. Чтобы отогнать мышей, профессор начал играть на скрипке: мыши не любят серьёзной музыки. Услышав пронзительные звуки скрипки, они пустились наутёк, проклиная противный инструмент, голос которого так напоминал им кошачье мяуканье. Однако в конце концов музыка вывела из себя не только мышей, но и мастера Виноградинку. Профессор Груша был особой меланхолического темперамента и всегда играл только грустные мелодии, от которых хотелось плакать. Поэтому все арестованные попросили скрипача прекратить игру. Но едва только наступила тишина, мыши, как вы сами понимаете, сейчас же пошли в атаку. Двигались они тремя колоннами. Главнокомандующий – генерал Мышь‑Долгохвост руководил наступлением: – Первая колонна заходит слева и прежде всего должна захватить свечку. Но горе тому, кто посмеет её съесть! Я – ваш генерал, и мне надлежит первому вонзить в неё зубы. Вторая колонна зайдёт справа и бросится на скрипку. Эта скрипка сделана из половинки сочной груши и, должно быть, превосходна на вкус. Третья колонна ударит в лоб и должна истребить врага. Командиры колонн объяснили задачу рядовым мышам. Генерал Мышь‑Долгохвост выехал в танке. Собственно говоря, это был не танк, а глиняный черепок, привязанный к хвостам десяти здоровенных мышей. Трубачи протрубили атаку, и в несколько минут битва была окончена. Однако сожрать скрипку мышам не удалось, так как профессор поднял её высоко над головой. Но свеча исчезла, как будто её ветром сдуло, и наши друзья остались в темноте. Исчезла и ещё одна вещь, но вы узнаете потом, какая именно. Кум Тыква был безутешен: – Ох, и все это из‑за меня! – Почему из‑за тебя? – буркнул мастер Виноградинка. – Кабы я не вбил себе в голову, что мне нужно иметь свой домик, с нами не стряслась бы эта беда! – Да успокойтесь, пожалуйста! – воскликнула кума Тыквочка. – Ведь не вы же посадили нас в тюрьму! – Я уже старик, зачем мне дом?.. – продолжал сокрушаться кум Тыква. – Я мог бы ночевать под скамейкой в парке – там я бы никому не помешал. Друзья, пожалуйста, позовите тюремщиков и скажите им, что я подарю домик кавалеру Помидору и укажу место, где мы его спрятали. – Ты не скажешь им ни одного словечка! – рассердился мастер Виноградинка. Профессор Груша печально пощипал струны своей скрипки и прошептал: – Если ты откроешь тюремщикам, где спрятан твой домик, ты впутаешь в это дело и кума Чернику и… – Ш‑ш‑ш! – зашипела кума Тыквочка. – Не называйте имён: здесь и у стен есть уши! Все притихли и стали испуганно озираться по сторонам, но без свечки было так темно, что они никак не могли увидеть, есть ли у стен уши. А уши у стен и в самом деле были. Вернее, одно ухо: круглая дырка, от которой шла труба – нечто вроде секретного телефона, передававшего всё, что говорилось в подземелье, прямёхонько в комнату кавалера Помидора. К счастью, в эту минуту синьор Помидор не подслушивал, потому что суетился у постели больного Вишенки. В наступившей тишине снова послышались протяжные звуки трубы: мыши готовились повторить атаку. Они были полны решимости захватить скрипку профессора Груши. Чтобы напугать их, профессор приготовился дать концерт: он приложил скрипку к подбородку, вдохновенно взмахнул смычком, и все затаили дыхание. Ожидание длилось довольно долго; в конце концов арестованные перевели дух, а инструмент так и не издал ни звука. – Что, не получается? – осведомился мастер Виноградинка. – Ах, мыши отъели у меня половину смычка! – воскликнул Груша со слезами в голосе. Действительно, смычок был весь обглодан, так что от него осталось всего несколько сантиметров. Без смычка играть, конечно, нельзя было, а мыши уже перешли в наступление, испуская грозные, воинственные клики. – Ох, и все это из‑за меня! – вздыхал кум Тыква. – Перестань вздыхать и помоги нам, – сказал мастер Виноградинка. – Если уж ты так хорошо умеешь вздыхать и стонать, то, наверно, умеешь и мяукать. – Мяукать? – обиделся кум Тыква. – Удивляюсь я тебе: кажется, серьёзный ты человек, а в такую минуту шутки шутишь! Мастер Виноградинка не стал ему и отвечать, а так мастерски замяукал, что армия мышей остановилась. – Мя‑а‑у! Мяу! – тянул сапожник. – Мяу! Мяу! – жалобно вторил ему профессор. не переставая оплакивать бесславную гибель своего смычка. – Клянусь памятью моего покойного деда, Мыша Третьего, короля всех погребов и кладовых, что они привели сюда кота! – воскликнул генерал Мышь‑Долгохвост, разом затормозив свой танк. – Генерал, нас предали! – завопил один из командиров колонн, подбежав к нему. – Моя колонна столкнулась с целой дивизией чердачных котов и кошек, вооружённых до зубов! На самом‑то деле его войска не встретили ни одного кота – они только очень испугались. А у страха, как известно, глаза велики. Генерал Мышь‑Долгохвост потёр лапкой свой хвост. Когда он бывал озабочен, то всегда тёр лапкой хвост, и от частого трения эта часть его тела так пострадала, что мыши‑солдаты втихомолку называли своего командира генералом Бесхвостым. – Памятью моего покойного предка, Мыша‑Долгохвоста Первого, императора всех амбаров, клянусь, что предатели поплатятся за своё коварство! А сейчас дайте сигнал к отступлению. Командиры не заставили его повторять приказание. Трубы заиграли отбой, и вся армия немедленно удалилась во главе с генералом Бесхвостым, который немилосердно нахлёстывал мышей, тащивших его танк. Таким образом наши друзья мужественно отразили нападение противника. Поздравляя друг друга с одержанной победой, они вдруг услышали, что кто‑то зовёт тоненьким голоском: – Кум Тыква! Кум Тыква! – Это вы зовёте меня, профессор? – Нет, – сказал Груша, – не я. – А мне послышалось, что меня кто‑то кличет. – Кума Тыквочка, а кума Тыквочка! – снова раздался тот же голосок. Тыквочка обернулась к мастеру Виноградинке: – Мастер Виноградинка, это вы так пищите? – Да что с тобой? Я вовсе не думаю пищать! Я только почёсываю затылок, потому что у меня в голове так и зудит одна мысль. – Кума Тыквочка, да отзовитесь же! – снова послышался голос. – Это я, Земляничка! – Да где же ты? – Я в комнате кавалера Помидора и говорю с вами по его секретному телефону. Вы слышите меня? – Да, слышим. – И я вас прекрасно слышу. Помидор скоро придёт сюда. Меня просили вам кое‑что передать. – Кто просил? – Ваш приятель Чиполлино. Он говорит, чтобы вы не тревожились. Положитесь на него. Он уж постарается освободить вас из тюрьмы. Только не говорите синьору Помидору, где находится домик Тыквы. Не сдавайтесь! Чиполлино все устроит. – Мы ничего никому не скажем и будем ждать! – ответил за всех мастер Виноградинка. – Но передай Чиполлино, чтобы он поторопился, потому что нас тут осаждают мыши и мы не знаем, сколько времени продержимся. Не можешь ли ты как‑нибудь доставить нам свечу и спички? У нас был огарок, но его съели мыши. – Подождите немного, я сейчас вернусь. – Конечно, подождём. Куда нам деваться! Через некоторое время снова послышался голосок Землянички: – Ловите, я бросаю свечку! Послышался шорох, и что‑то стукнуло кума Тыкву по носу. – Тут, тут она! – радостно закричал старик. В пакетике была целая сальная свечка и коробка спичек. – Спасибо, Земляничка! – закричали все хором. – До свидания, мне надо удирать: Помидор идёт! Действительно, в этот самый миг синьор Помидор вошёл в свою комнату. Увидев Земляничку, которая возилась около его секретного телефона, кавалер страшно обеспокоился: – Ты что тут делаешь? – Чищу вот эту ловушку. – Какую ловушку? – Вот эту… Разве это не мышеловка? Помидор вздохнул с облегчением. «Слава богу, – подумал он, – служанка так глупа, что приняла мой секретный телефон за мышеловку!» Он повеселел и даже подарил Земляничке бумажку от конфеты. – Вот держи, – сказал он великодушно, – можешь облизать эту бумажку. Она сладкая, год назад в неё была завёрнута карамелька с ромом. Земляничка поклонилась и поблагодарила кавалера: – За семь лет службы вы дарите мне уже третью бумажку от конфет, ваша милость. – Вот видишь! – пропыхтел Помидор. – Значит, я добрый хозяин. Веди себя хорошо, и ты будешь довольна. – Кто волен, тот и доволен, – ответила Земляничка пословицей и, ещё раз поклонившись, убежала по своим делам. Кавалер Помидор потёр руки, думая про себя: «Вот теперь я посижу у моего секретного телефона и послушаю, о чём болтают арестованные. Узнаю, наверно, много интересных вещей. Может быть, мне даже удастся открыть, где они прячут этот проклятый домик». Однако заключённые, которых вовремя предупредила Земляничка, услышали, что синьор Помидор подходит к слуховому отверстию, и, решив доставить ему несколько приятных минут, принялись ругать его на все корки. Помидора так и подмывало крикнуть: «Вот я вас!» – но в то же время ему не хотелось себя обнаружить. Поэтому, чтобы не слышать больше обидных слов, он счёл за лучшее улечься на покой. Перед сном он плотно заткнул тряпкой свой самодельный телефон, у которого вместо трубки была самая обыкновенная воронка, какую употребляют для разлива вина в бутылки. А в подземелье мастер Виноградинка зажёг новую свечу. Все посмотрели наверх и, обнаружив в углу потолка дырку от секретного телефона, всласть посмеялись над синьором Помидором, который, должно быть, лопался от злости, подслушав разговоры заключённых. Однако веселье длилось в тюрьме недолго. Мышь‑разведчик, увидев в камере свет, разнюхала, как обстоят дела, и, не тратя времени даром, помчалась с докладом к генералу Бесхвостому. – Ваше превосходительство, – отрапортовала она весело, – коты ушли, а у людей новая свечка! – Что? Свечка? У Бесхвостого потекли слюнки, и он облизал усы, ещё сохранявшие запах и вкус первого огарка. – Трубите сбор! – приказал он в ту же минуту. Когда войско было построено, генерал Долгохвост – то есть генерал Бесхвостый – произнёс пламенную речь: – Храбрецы! Наше подземелье в опасности. Атакуйте врага и добудьте с бою сальную свечку. Съем её, конечно, я сам, но перед этим позволю каждому из вас по очереди облизать её. Вперёд, грызуны? Мыши запищали от восторга, подняли хвосты и снова ринулись в бой. Но на этот раз мастер Виноградинка предусмотрительно поставил свечку в маленькое углубление в стене, между двумя кирпичами, высоко от пола. Напрасно мыши пытались вскарабкаться по гладкой, скользкой стенке – им так и не удалось добраться до свечи. Самые ловкие поглодали немножко скрипку профессора Груши. Но и этим смельчакам пришлось убраться восвояси, потому что генерал Бесхвостый, разъярённый неудачей, решил прибегнуть к строгости. Без долгих разговоров он выстроил своё войско в шеренгу и приказал казнить каждого десятого за трусость и мародёрство. В эту же ночь произошло неожиданное событие. Чиполлино, Земляничка и Редиска встретились в саду у изгороди, чтобы обсудить положение, и обсуждали его с таким жаром, что ничего не замечали вокруг. Не заметили они и пса Мастино, который совершал в это время свой сторожевой обход. Пёс обнаружил ребят и накинулся на них как бешеный. С девчонками‑то он связываться не стал, но зато сшиб с ног Чиполлино и, навалившись ему на грудь, лаял до тех пор, пока не явился синьор Помидор и не арестовал мальчика. Можете себе представить, как был доволен кавалер! – Чтобы доказать тебе моё особое расположение, – говорил он, издеваясь над Чиполлино, – я засажу тебя в особую, тёмную камеру. Простая тюрьма недостойна такого негодяя, как ты. – Сделайте одолжение! – отвечал Чиполлино не смущаясь. Да и мог ли он ответить иначе? Или, может быть, вы полагаете, что ему следовало заплакать и попросить пощады? Нет, Чиполлино был из той честной луковой семьи, которая кого угодно может заставить плакать, а сама не заплачет ни при каких обстоятельствах! Глава 10 Путешествие Чиполлино и Крота из одной тюрьмы в другую Ночью Чиполлино проснулся. Ему почудилось, будто кто‑то постучал в дверь. «Кто бы это мог быть? – подумал он. – Может быть, этот стук мне только приснился?» Пока Чиполлино раздумывал, что же именно могло его разбудить, шум послышался снова. Это был какой‑то глухой равномерный гул, словно кто‑то неподалёку работал киркой. «Кто‑то роет подземный ход», – решил Чиполлино, приложив ухо к той стене, откуда доносился шум. Едва успел он прийти к такому выводу, как вдруг со стенки посыпалась земля, потом отвалился кирпич и вслед за кирпичом кто‑то впрыгнул в подземелье. – Куда это, чёрт возьми, я попал? – раздался глухой голос. – В мою камеру, – отвечал Чиполлино, – то есть в самое тёмное подземелье замка графинь Вишен. Извините, что в этой проклятой тьме я не могу рассмотреть вас и поздороваться с вами как следует. – А вы кто такой? Извините, но я привык к темноте, а здесь для меня слишком светло. Я при свете ничего не вижу. – Вот как? Значит, вы – Крот? – Совершенно верно, – ответил Крот. – Я уж давно хотел прорыть ход в этом направлении, но никак не мог улучить для этого свободную минутку. Ведь мои галереи тянутся на десятки километров под землёй. Их надо осматривать, ремонтировать, чистить. То и дело просачивается вода – из‑за этого у меня постоянный насморк. А тут ещё эти несносные червяки, которые лезут куда попало и не умеют уважать чужой труд! Вот я и откладывал это дело с недели на неделю. Но сегодня утром я сказал себе: «Синьор Крот, если вы и в самом деле любознательны и хотите увидеть мир, то настало время прорыть новый коридор». Ну, я и пустился в путь… Но тут Чиполлино прервал рассказ синьора Крота и счёл необходимым представиться ему: – Меня зовут Чиполлино, что значит «луковка». Я пленник кавалера Помидора. – Не утруждайте себя объяснениями, – сказал Крот. – Я вас сразу же узнал по запаху. Мне вас искренне жаль. Вы принуждены днём и ночью оставаться в таком чертовски светлом месте, а ведь это, должно быть, настоящая пытка! – Я‑то нахожу это место довольно‑таки тёмным… – Вы шутите! Но мне вас чрезвычайно жаль. Да, люди злы. Я так считаю: уж если вы хотите заключить кого‑нибудь в темницу, так пусть это будет и в самом деле тёмное место, где глаза могут по‑настоящему отдохнуть. Чиполлино понял, что нет никакого смысла заводить спор по поводу света и тьмы с Кротом, который, привыкнув к мраку своих галерей, естественно имел по этому вопросу совершенно особое мнение. – Да, я должен признаться, что свет и мне очень досаждает, – притворно вздохнул Чиполлино. – Вот видите! А что я вам говорил! Крота очень растрогали слова Чиполлино. – Если бы вы были поменьше… – начал он. – Я? Да разве я большой? Уверяю вас, что я вполне пролезу в любую кротовую дырку, то есть норку. – Может быть, может быть, юноша. Только сделайте милость, не называйте мои галереи норками или дырками. Так вот, может быть, мне удастся вывести вис отсюда. – Я легко могу пролезть в ту галерею, которую вы только что выкопали, – сказал Чиполлино. – Только, пожалуйста, идите первым, потому что я боюсь заблудиться. Я слышал, что ваши галереи очень запутанные. – Возможно, – ответил Крот. – Мне надоедает ходить всегда одной и той же дорогой. Хотите, выроем новый ход? – А в какую сторону? – спросил Чиполлино. – Да в какую хотите, – ответил Крот. – Только бы добраться до тёмного места и не угодить в такую же ослепительно светлую пещеру, как эта, будь она проклята! Глава 10 Чиполлино сразу же подумал о темнице, в которой томились Тыква, Виноградинка и прочие. Вот удивятся они, если он проберётся к ним подземным ходом! – Я думаю, нужно рыть вправо, – предложил он Кроту. – Вправо или влево – мне всё равно. Если вы так предпочитаете, пойдём направо. И недолго думая Крот уткнулся головой в стенку 11 принялся так быстро рыть нору, что осыпал Чиполлино сырой землёй с головы до ног. Мальчик поперхнулся и закашлялся на добрые четверть часа. Перестав наконец кашлять и чихать, он услышал голос Крота, который нетерпеливо звал его: – Что же, молодой человек, идёте вы за мной или нет? Чиполлино протиснулся в прорытую Кротом галерею, которая оказалась достаточно широкой, чтобы он мог без особых усилий двигаться вперёд. Крот уже прорыл несколько метров, работая с молниеносной быстротой. – Я здесь, я здесь, синьор Крот! – бормотал Чиполлино, отплёвываясь и заслоняясь руками от комьев земли, которые всё время летели ему в рот из‑под лап Крота. Однако, прежде чем пойти за Кротом, Чиполлино успел заделать дырку в стене своей тюрьмы. «Когда Помидор обнаружит мой побег, – подумал он, – пускай он не знает, в какую сторону я удрал». – Как вы себя чувствуете? – спросил Крот, продолжая работать. – Спасибо, великолепно, – отвечал Чиполлино. – Здесь такая непроглядная, беспросветная тьма! – Я же вам говорил, что вы сразу почувствуете себя лучше! Хотите, остановимся на минуточку? Впрочем, я бы предпочёл продолжать путь, потому что немного тороплюсь. Но, может быть, с непривычки вам трудно так быстро передвигаться по моим галереям? – Нет, нет, пойдём дальше! – ответил Чиполлино, рассчитывая, что при такой скорости они раньше доберутся до подземелья, где находятся его друзья. – Прекрасно! – И Крот стал быстро пробираться вперёд. Чиполлино с трудом поспевал за ним. А через четверть часа после побега Чиполлино дверь его камеры открылась. В темницу, насвистывая весёлую песенку, вошёл синьор Помидор. С каким злорадством предвкушал эту минуту храбрый кавалер! Когда он спускался в подземелье, ему казалось, что он стал легче по крайней мере килограммов на двадцать. «Чиполлино в моих руках, – самодовольно думал он. – Я заставлю его во всём признаться, а потом повешу. Да, да, повешу! После этого я выпущу мастера Виноградинку и остальных дурней – их‑то мне бояться нечего. А вот и дверь камеры, где сидит мой арестант… Ах, как мне приятно думать об этом маленьком негодяе, который, должно быть, уже все слезы выплакал за это время! Он, конечно, бросится к моим ногами и будет умолять о прощении. Я готов поклясться, что он будет лизать мне башмаки. Что ж, я позволю ему поваляться у меня в ногах и даже подам ему некоторую надежду на спасение, а потом объявлю приговор: смерть через повешение!» Однако когда кавалер Помидор отпер большим ключом дверь и зажёг карманный фонарик, то не нашёл и следа преступника. Камера была пуста, совершенно пуста! Помидор не верил своим глазам. Тюремщики, стоявшие рядом с ним, увидели, что он покраснел, пожелтел, позеленел, посинел и, наконец, почернел от злости. – Куда же этот мальчишка мог скрыться? Чиполлино, где ты, негодяй этакий, прячешься? Вопрос был довольно праздный. В самом деле: куда бы мог спрятаться Чиполлино в тесной камере, где были только голые, гладкие стены, скамейка и кувшин с водой? Кавалер Помидор заглянул под скамейку, посмотрел в кувшин с водой, на потолок, исследовал пол и стены сантиметр за сантиметром, но всё было напрасно: пленник исчез, словно испарился. – Кто выпустил его? – грозно спросил Помидор, повернувшись к Лимончикам. – Не знаем, синьор кавалер! Ведь ключ‑то у вас, – осмелился заметить начальник стражи. Помидор почесал затылок: действительно, ключ был у него. Чтобы разгадать тайну, он решил сесть на скамейку. Сидя легче думать, чем стоя. Но и в сидячем положении он ничего не мог придумать. Вдруг внезапный порыв ветра захлопнул дверь. – Откройте, бездельники! – завизжал Помидор. – Ваша милость, это невозможно. Вы слышали, как щёлкнул замок? Кавалер Помидор попробовал открыть дверь ключом. Но замок был так устроен, что отпирался только снаружи. В конце концов синьор Помидор убедился, что посадил самого себя в тюрьму, и едва не лопнул от бешенства. Он опять почернел, посинел, позеленел, покраснел, пожелтел и стал грозить, что расстреляет немедленно всех тюремщиков, если они в два счёта не освободят его. Короче говоря, для того чтобы открыть дверь, надо было взорвать её динамитом. Так и сделали. От сотрясения синьор Помидор полетел вверх тормашками, и его засыпало землёй с головы до ног. Лимончики кинулись откапывать кавалера и после долгих усилий вытащили его, облепленного грязью, словно картофелину из борозды. Потом его понесли наверх, отряхнули и стали осматривать, целы ли у него голова, нос, ноги, руки. Голова у Помидора была цела, зато нос и в самом деле изрядно пострадал. Ссадину залепили пластырем, и кавалер тотчас же улёгся в постель. Ему было стыдно показаться на глаза людям с этой нашлёпкой на носу. Чиполлино и Крот были уже очень далеко, когда услышали отголосок взрыва. – Что бы это могло быть?.. – спросил мальчик. – О, не беспокойтесь, – объяснил ему Крот, – это, наверно, военные манёвры! Принц Лимон считает себя великим полководцем и не успокоится до тех пор, пока не затеет какую‑нибудь войну, хотя бы и не всамделишную. Усердно роя подземный коридор, Крот не переставал расхваливать темноту и бранить свет, который он ненавидел от всей души. – Однажды, – сказал он, – мне довелось взглянуть одним глазом на свечку… Клянусь, я убежал со всех ног, когда узнал, что это за штука! – Ещё бы! – вздохнул Чиполлино. – Иные свечки горят очень ярко. – Да нет, – ответил Крот, – эта свечка не горела! К счастью, она была потушена. Но что бы со мной было, если бы её зажгли! Чиполлино удивился, как это может повредить зрению потушенная свеча, но в этот миг Крот внезапно остановился. – Я слышу голоса! – сказал он. Чиполлино насторожился: до него донёсся отдалённый говор, хоть он и не мог ещё различить отдельные голоса. – Слышите? – сказал Крот. – Где человечьи голоса, там, конечно, и люди. А где люди, там и свет. Лучше пойдём в другую сторону! Чиполлино снова прислушался и на этот раз отчётливо услышал знакомый голос мастера Виноградинки. Он только не мог разобрать, что именно сапожник говорит. Мальчику захотелось закричать во всё горло, чтоб его услышали, узнали, но он тут же подумал: «Нет, пускай Крот пока ещё не знает, что это мои друзья. Сначала надо убедить его прорыть ход в подземелье – иначе он может заупрямиться и все мои планы рухнут». – Синьор Крот, – осторожно начал Чиполлино, – я слышал об одной очень‑очень тёмной пещере, которая, по моим расчётам, должна находиться именно здесь, в этих местах. – Темней, чем моя галерея? – спросил Крот с явным сомнением. – Гораздо темнее! – решительно сказал Чиполлино. – Вероятно, люди, голоса которых мы с вами слышим, пришли в эту пещеру для того, чтобы дать отдых своим усталым глазам. – Хм… – пробурчал Крот. – Тут что‑то не так… Но уж если вам очень хочется побывать в этой пещере, пусть будет по‑вашему. На ваш страх и риск, разумеется! – Пожалуйста, синьор Крот! Я буду вам чрезвычайно признателен! – попросил Чиполлино. – А вы познакомитесь с новой пещерой. Век живи – век учись, не так ли? – Ну ладно, – согласился Крот. – Но если у меня заболят глаза от слишком яркого света, вам же будет хуже! Через несколько минут голоса прозвучали уже совсем близко. Чиполлино ясно расслышал, как тяжко вздыхает кум Тыква: – Ох, это я во всём виноват!.. Я… Ах, если бы пришёл Чиполлино и выручил нас из беды! – Если я не ошибаюсь, – сказал Крот, – там назвали ваше имя! – Моё имя? – переспросил Чиполлино, будто бы ничего не понимая. – Не может быть! Я не слышу, о чём там говорят. Но тут раздался голос мастера Виноградинки: – Чиполлино дал слово, что придёт освободить нас, – значит, он непременно придёт. Я ничуть в этом не сомневаюсь. Крот стоял на своём: – Слышите? Про вас говорят, про вас! Нет, пет, не уверяйте меня, что вы не расслышали! Скажите лучше, С какими намерениями вы заставили меня прийти сюда? – Синьор Крот, – признался Чиполлино, – может быть, и в самом деле было бы лучше, если бы я с самого начала сказал вам всю правду! Но позвольте мне хоть сейчас рассказать вам, в чём дело. Голоса, которые вы слышите, доносятся из темницы замка графинь Вишен. Там томятся в неволе мои друзья, которых я обещал освободить. – И вы решили сделать это с моей помощью? – Вот именно. Синьор Крот, вы были настолько добры, что уже прорыли такой длинный коридор! Не согласитесь ли вы поработать ещё немножко, чтоб освободить моих друзей? Крот подумал немного и сказал: – Хорошо, я согласен. Мне, в сущности, всё равно, в каком направлении рыть землю. Так и быть, я вырою галерею и для ваших друзей. Чиполлино с удовольствием расцеловал бы старого Крота, но все лицо у мальчика было так залеплено землёй, что он и сам не знал, где у него, собственно говоря, рот. – От всего сердца благодарю вас, синьор Крот! До самой смерти буду вам признателен! – Ладно уж… – пробормотал растроганный Крот. – Не будем терять времени на болтовню и поскорее доберёмся до ваших друзей. Он снова принялся за работу и через несколько секунд пробуравил стену подземелья. Однако, к несчастью, в тот самый миг, когда Крот пролез в камеру, мастер Виноградинка зажёг спичку, чтобы посмотреть, который час. Вспышка света произвела такое впечатление на бедного Крота, что он тут же попятился к выходу и пропал во мраке. – До свидания, синьор Чиполлино! – прокричал он на прощание. – Вы хороший паренёк, и я искренне хотел помочь вам. Но вы обязаны были предупредить меня, что нас встретят таким ослепительным светом. Вы не должны были обманывать меня на этот счёт! Он удрал так быстро и стремительно, что своды только что прорытой галереи обрушились за ним, стены её осели и весь коридор засыпало землёй. Вскоре Чиполлино перестал слышать голос Крота. Он печально попрощался с ним, пробормотав про себя: «До свидания, старый, добрый Крот! Мир тесен – может быть, мы ещё встретимся когда‑нибудь и я попрошу прощения за то, что обманул вас!» Расставшись таким образом со своим товарищем по путешествию, Чиполлино вытер, насколько это было возможно, лицо платком и вбежал к своим приятелям, весёлый и беспечный, словно пришёл на праздник. – Добрый день, друзья мои! – закричал он звонким голосом, который прозвучал в подземелье, как труба. Вообразите себе радость заключённых! Они бросились к Чиполлино в объятия и стали осыпать его поцелуями. В один миг очистили они его от всей грязи, которая на него насела. Кто обнимал его, кто дружески щипал, кто хлопал по плечу. – Тише, тише, – уговаривал их Чиполлино, – вы меня на куски разорвёте! Не сразу успокоились друзья. Но их радость перешла в отчаяние, когда Чиполлино рассказал им о своих злоключениях. – Значит, и ты, брат, в плену, как мы? – спросил мастер Виноградинка. – Выходит, что так! – ответил Чиполлино. – Но ведь когда явится стража, она тебя найдёт? – Ну, это необязательно, – сказал Чиполлино. – Я всегда могу забраться в скрипку профессора Груши. Ведь я, к счастью, невелик ростом. – Ой, но кто же нас отсюда выведет! – прошептала кума Тыквочка. – И все это по моей вине! – тяжело вздохнул кум Тыква. – Все из‑за меня!.. Чиполлино хотел было приободрить приунывшую компанию, но все его усилия ни к чему не привели. Да и у самого у него, как говорится, на сердце кошки скребли в эту минуту. Приключения Чиполлино: глава 11-15 Источник: http://vogelz.ru/ | |
|
| |
| Просмотров: 2712 | |