Носов Николай Николаевич. Незнайка на луне: часть 2(глава 14-15)
|
Глава четырнадцатая Первые трудности В тот же день, когда в газетах появилось сообщение об учреждении Акционерного общества гигантских растений, в городе Давилоне произошло очень важное событие, а именно: был ограблен банк, принадлежавший одной из крупнейших корпораций давилонских промышленников. Ограбление было совершено утром, спустя несколько минут после открытия банка, а через полчаса весь город уже трубил об этом. Рассказывали, что в налёте на банк участвовало до сорока грабителей, которые приехали на бронированных автомобилях и были вооружены не только пистолетами и винтовками, но даже пулемётами и ручными гранатами. Говорили, что при ограблении все служащие банка были убиты, кроме кассира, который спрятался в несгораемом сундуке. Во время перестрелки, которая завязалась между бандитами и полицейскими, несколько полицейских были укокошены, из бандитов же не пострадал никто, если не считать предводителя шайки, которому один из налётчиков отстрелил по ошибке ухо. Во всём городе только трое коротышек ничего не знали о происшедшем. Это были Незнайка, Мига и Козлик. С самого утра они засели у себя в конторе в ожидании покупателей акций, а так как покупатели почему-то не являлись, им не от кого было узнать о том, что случилось. Вскоре, однако, в контору прибежал Жулио и рассказал об этой потрясающей истории. — С грабителями теперь нет никакого сладу, — сказал он. — Того и гляди, ограбят нашу контору! — А я боюсь не того, — сказал Мига. — Я боюсь, что теперь все будут говорить об этом ограблении банка, а о нашем акционерном обществе совсем позабудут. Никто и не подумает покупать акции. Опасения Миги оказались не напрасными. В течение дня ни одна живая душа не заглянула в контору. На следующий день все газеты пестрели сообщениями об ограблении банка. В газетах опровергался слух, будто ограбление было совершено сорока или пятьюдесятью бандитами. Сообщалось, что бандитов было всего лишь двое. Они вошли в помещение банка как обыкновенные посетители, закрыли входную дверь и, угрожая пистолетами сотрудникам, велели всем им лечь на пол, лицом вниз, после чего приказали кассиру открыть несгораемую кассу. Как только перепуганный насмерть кассир выполнил приказание, они выгребли из кассы все деньги и спрятали их в чемодан, который принесли с собой. Посадив кассира в несгораемый сундук и пригрозив пристрелить его как собаку, если только он вздумает поднять тревогу, оба бандита взяли свой чемодан и вышли на улицу. Это заметила одна из сотрудниц банка, которая, как и все остальные, лежала в тот момент на полу. Убедившись, что опасность ей не грозит больше, она дотянулась рукой до стола, за которым работала, и нажала кнопку электрического сигнала. Сигнал был услышан полицейскими, которые по своему обычаю сидели в караульном помещении и играли в «козла». Прекратив моментально игру, они выскочили на улицу и увидели, как двое грабителей сели в автомашину и уехали. Полицейские тут же сели в полицейский автомобиль и стали преследовать удиравших бандитов. Заметив, что полицейские настигают их, один из грабителей выхватил пистолет и начал палить из него, стараясь прострелить шины полицейского автомобиля. Это ему удалось. Шина на одном из передних колёс лопнула. Автомобиль потерял управление и на всём ходу врезался в фонарный столб. В результате столкновения четверо полицейских расквасили себе носы, пятый же вывалился из машины и, стукнувшись о мостовую, свернул себе шею. Это, правда, не помогло бандитам уйти от возмездия, так как ещё две автомашины, нагруженные полицейскими, включились в преследование. Началась перестрелка. Бандиту, который стрелял очень метко, удалось вывести из строя и эти обе машины, но полиция пустила в ход бронированные автомобили, вооружённые пулемётами. В конце концов бандиты были задержаны, но, ко всеобщему удивлению, у них вовсе не оказалось похищенных денег. Машина была тщательно обыскана, но чемодан с деньгами исчез, словно растаял в воздухе. Доставленные в полицейское управление грабители отрицали свою вину, утверждая, что никакого чемодана они не видели, никакого банка не грабили и не думали даже грабить. На вопрос полицейского комиссара Пшигля, зачем им понадобилось, в таком случае, стрелять по полицейским машинам, они сказали, будто не знали, что их преследуют полицейские, а, наоборот, думали, что за ними гонятся бандиты. Полицейский комиссар сказал, что все это увёртки, так как отличить полицейского от бандита не так уж трудно. В ответ на это стрелявший из пистолета сказал, что теперешнего полицейского не отличишь от бандита, так как полицейские часто действуют заодно с бандитами, бандиты же переодеваются в полицейскую форму, чтоб удобнее было грабить. В результате честному коротышке уже совершенно безразлично, кто перед ним: бандит или полицейский. О чём ещё говорил полицейский комиссар Пшигль с задержанными, газеты умалчивали. Печаталось лишь, что похищенная из банка сумма очень велика и достигает трех с половиной миллионов фертингов. Сообщалось также, что в результате столкновения с бандитами семеро полицейских получили различные повреждения, один же из полицейских, по имени Шмыгль, порвал собственные штаны и потерял в суматохе каску. В заключение почти все газеты предлагали читателям поделиться своими мыслями о случившемся. Каждому же, кто даст указания, которые помогут полиции обнаружить похищенные деньги, было обещано хорошее вознаграждение. Нечего, конечно, и говорить, что читатели не замедлили поделиться своими мыслями. На следующий день в газетах было напечатано множество читательских писем. Вот одно из них: Полагаю, что чемодан с деньгами был выброшен грабителями из автомашины в тот момент, когда они увидели, что от преследования им не уйти. Рекомендую полиции обыскать все палисадники и дворы, мимо которых проезжали бандиты. Чемодан, без сомнения, будет найден в одном из указанных мною мест. Если чемодана там нет, то его, значит, уже кто-то нашёл, о чём тупоголовые полицейские могли бы догадаться и сами. С почтением читатель Гопс. А вот другое письмо: Прошу принять во внимание, что у бандитов могли быть сообщники. Пока безмозглые полицейские, высунув язык, гонялись на своих автомобилях по всему городу, сообщники припрятали денежки в надёжном месте. Там и ищите их. С горячим читательским приветом Персик. Вот письмо, в котором читатели подозревают в краже кассира: По нашему мнению, деньги украл кассир и устроил весь этот спектакль, чтоб отвести от себя подозрения. «Грабители» явились в банк, когда в кассе уже было пусто. Само собой разумеется, что ушли они из банка с пустым чемоданом, введя в заблуждение полицейских разинь, с чем их и поздравляем! Читатели Трухти и Лопушок. Письма шли также и от читательниц: Спешу уведомить, что похищенные деньги зарыты во дворе дома N 47 по Кривой улице. Желаю успеха в розысках и счастья в личной жизни. Ваша усердная читательница и почитательница госпожа Кактус. При сём сообщаю, что отлично печатаю на пишущей машинке, знаю кулинарию и умею играть на трубе. Вот письмо, в котором читатель Бузони сообщает важные сведения: Думаю, что тупоголовые полицейские погнались не за теми, кто в действительности совершил кражу. Наша доблестная полиция опять съела галошу. Так ей и надо! Вознаграждение за сообщённые мною сведения прошу выслать по адресу: Крысиная горка, дом N 16, кв. 6. Бузони. Ещё одно ценное свидетельство: Деньги спрятаны в автомобильных шинах. Проверьте немедленно. Это обычная уловка бандитов. Ваш искренний доброжелатель Брехсон. Было ещё и такое письмо: Деньги стибрили сами полицейские. Это говорю вам точно. Читатель Сарданапал. Сообщённые читателями сведения оказались весьма ценными для полиции, которая тут же приняла ряд необходимых мер. Во-первых, был арестован банковский кассир, и, хотя он клялся, что денег не похищал, полицейский комиссар Пшигль сказал, что оставит его под стражей, пока не отыщутся деньги. Во-вторых, были обшарены все палисадники и дворы по пути следования грабителей, но чемодан, как и следовало ожидать, обнаружен не был. В-третьих, двор дома N 47 по Кривой улице был весь изрыт полицейскими. Результат оказался следующий: 1) чемодан найден не был; 2) был найден один дохлый кот; 3) от смещения почвы рухнула стена дома. Нечего, конечно, и говорить, что полицейские прежде всего захотели проверить, не находятся ли действительно похищенные деньги в шинах автомобиля. Намерение это, однако, не могло быть осуществлено, потому что автомобиль, на котором удирали бандиты, бесследно исчез. Начались лихорадочные поиски пропавшего автомобиля, в которые включилось чуть ли не все население Давилона. Как только на улице останавливался чей-нибудь автомобиль, к нему тотчас же бросался какой-нибудь коротышка и вспарывал шины ножом. Такие действия объяснялись тем, что никто не знал в точности, какой марки была разыскиваемая машина. В конце концов все шины были порезаны, и автомобильное движение в городе прекратилось. Фирма, торгующая автомобильным бензином, терпела огромнейшие убытки. Однако наибольшее внимание полиции привлекло письмо, в котором некий Сарданапал заявлял во всеуслышание, будто деньги похитили сами полицейские. Это заявление показалось полицейскому комиссару Пшиглю крайне оскорбительным, и он сказал, что не успокоится до тех пор, пока не засадит этого Сарданапала в кутузку. Приказав подать ему адресную книгу, Пшигль принялся её листать и был до крайности удивлён, что не обнаружил в ней ни одного коротышки по имени Сарданапал. — Фамилия явно вымышлена, — сказал Пшигль, — но для полиции это не может служить препятствием. Явившись к редактору газеты, в которой было опубликовано это оскорбительное послание, Пшигль приказал предъявить подлинник письма, надеясь, что по штемпелю на конверте ему удастся установить, откуда письмо было послано. Письмо тут же нашли, но на его конверте не оказалось никакого штемпеля. Сотрудник, работавший в отделе писем, вспомнил, что письмо было получено не по почте: его принёс какой-то незнакомый субъект. На вопрос Пшигля, как выглядел этот субъект, сотрудник вспомнил лишь то, что он был лысый. — Ах, вот что! — воскликнул Пшигль. — Так он, значит, был лысый? Для полиции этих сведений вполне достаточно. Не пройдёт и трех дней, как этот лысый будет у нас в руках! Начались поголовные аресты всех лысых. На улице очень часто можно было наблюдать, как полицейский подходил к ни в чём не повинному коротышке и, приказав снять шляпу, изо всех сил дёргал за волосы. Если коротышка вопил от боли, полицейский отпускал его; если же коротышка терпел боль молча, полицейский подозревал, что перед ним лысый, скрывший свою лысину под искусно сделанным париком, и отправлял его на допрос в полицию. В те дни полицейское управление работало с утра до ночи. Полицейский комиссар Пшигль с четырьмя своими помощниками — Диглем, Гиглем, Спиглем и Псиглем — непрерывно допрашивали прибывших со всех сторон городских лысых. Если несчастный лысенький коротышка не мог доказать, где он находился в момент ограбления банка, его тут же сажали в кутузку. Это было абсолютно ни с чем не сообразно, так как лысые подозревались вовсе не в ограблении банка, а лишь в том, что один из них написал это нелепое оскорбительное письмо. В эти же дни началось несколько больших судебных процессов. Первый судебный процесс был затеян владельцем дома N 47 по Кривой улице господином Куксом. Господин Кукс обвинял свою квартирантку госпожу Кактус в том, что она нарочно придумала, будто чемодан с деньгами зарыт во дворе принадлежащего ему дома, в результате чего возникли раскопки, приведшие к обвалу стены, и что сделала госпожа Кактус это якобы в отместку за то, что он берет с неё слишком большую квартирную плату. Госпожа Кактус пыталась доказать, что никакого письма она не писала, и, в свою очередь, возбудила судебный процесс против редактора, напечатавшего в своей газете письмо, к которому она не имела никакого отношения. Третий судебный процесс затеяли торговцы бензином, обвинившие фабриканта автомобильных шин Пудда в том, что он напечатал от имени коротышки Брехсона письмо, побудившее давилонцев (да и не одних давилонцев) портить друг другу автопокрышки. Тем самым фабрикант Пудл будто бы добился увеличения сбыта своей продукции, поскольку всем требовались новые шины, и нанёс непоправимый ущерб торговцам бензином. Правда, бензинщикам не удалось заставить господина Пудла возместить понесённые ими убытки, так как выступивший на суде Брехсон засвидетельствовал, что никто не понуждал его посылать в газету письмо. Предположение же, что украденные в банке ценности спрятаны в шинах, он высказал лишь потому, что как раз перед этим смотрел по телевидению кинофильм о похождениях одной знаменитой воровской шайки, которая скрывала похищенные бриллианты в автомобильных покрышках. Нашлись, однако, свидетели, которые заявили, что Пудл и Брехсон были знакомы между собой и их даже видели вместе в тот день, ко ГДР произошло ограбление банка. Дело, таким образом, на этом не кончи-, лось, и было назначено новое судебное разбирательство. Обо всём этом печаталось в газетах, сообщалось по радио и телевидению. Публика ни о чём другом уже не могла ни думать, ни говорить, ни слушать. Все только и говорили, что об этих судебных процессах, об украденных деньгах, о пропавших чемоданах, о дохлых котах, о преследованиях, которым подвергались в городе лысые, и тому подобных вещах. О Незнайке, о космическом корабле, о гигантских растениях теперь никто даже не вспоминал. Все это вытеснялось из памяти коротышек более новыми, свежими, животрепещущими событиями. Видя, что никто не является в их контору для покупки акций, Мига страшно расстраивался и говорил, что если так пойдёт дальше, то их акционерное общество лопнет, и все они останутся нищими. — Что ж, это вполне может случиться, — подтвердил Жулио. — Недавно в газете писали, что у нас чуть ли не ежедневно лопается какое-нибудь акционерное общество. — А как они лопаются? — заинтересовался Незнайка. — Ну, бывает, задумают какие-нибудь деловые коротышки организовать доходное предприятие, выпустят акции, чтоб собрать капитал, затратят денежки, а акций у них никто покупать не станет. В таких случаях говорят, что их общество лопнуло или вылетело в трубу. На самом деле никто, конечно, не лопается. Это просто фигуральное выражение, которое обозначает, что общество погибло, прекратило существование — лопнуло, как мыльный пузырь, — объяснил Жулио. — А то, бывает, соберётся какая-нибудь шайка мошенников, — сказал Козлик. — Выпустят акции, продадут их, а сами сбегут с деньгами. Вот тогда тоже говорят, что общество лопнуло. — Вот из-за таких жуликов теперь уже у нас и честным коротышкам не верят, — сказал Мига. — Вот мы, например: мы организовали наше акционерное общество, чтоб облагодетельствовать бедняков. Чего мы хотим? Мы хотим достать для бедняков семена с Луны, а бедняки сами же не хотят давать нам для этого деньги. Где же справедливость, я вас спрашиваю? — Но, может быть, у бедняков нет денег? — высказал предположение Незнайка. — Нет денег, так пусть достанут! — презрительно фыркнул Мига. — Конечно, у бедняков денег нет, то есть у них нет больших денег, хочу я сказать. Если у них и есть, то какие-нибудь жалкие гроши. Но бедняков-то ведь много! Если каждый бедняк наскребёт хоть небольшую сумму да принесёт нам, то у нас соберётся порядочный капиталец и мы сможем хорошо поднажиться… то есть… Тьфу! Мы сможем не поднажиться, а достать семена гигантских растений. Для такого дела нельзя скупиться! Ведь кому это выгодно? Это выгодно самим беднякам. Если каждый бедняк вырастит у себя на огороде огурец величиной вот хотя бы с Козлика или арбуз величиной с двухэтажный дом, кому от этого выгода? Мне? Тебе? Козлику?.. Это выгодно, в первую очередь, самому бедняку. Из одного такого арбуза он сможет извлечь столько сладкой сахарной жижи, что на целый сахарный завод хватит. Это же богатство! У нас каждый бедняк богачом станет! И начнётся тогда благодать! — Вот ты и скажи об этом самим беднякам, — проворчал Жулио. — Мы-то ведь и без тебя понимаем. — Это замечание верное. Мы мало уделяем внимания рекламе, — согласился Мига. — Если мы хотим, чтоб акции продавались, то должны рекламировать их. После этого разговора Мига принялся бегать по городу и устраивать в газеты рекламные объявления. В этих объявлениях каждому коротышке, который приобретёт хоть одну акцию, сулились огромные барыши. Кроме того. Мига договорился с рекламной мастерской, и художники этой мастерской нарисовали огромный плакат, который был установлен на одной из самых больших площадей Давилона. На этом плакате был изображён Незнайка в скафандре и было написано огромными буквами: Жалеть не будут коротышки И не потратят деньги зря, Коль будут покупать акции Общества гигантских растений, По одному фертингу штука! Глава пятнадцатая Дело налаживается Пока Мига носился по городу, устраивая рекламные дела общества, Жулио пропадал у себя в магазине, торгуя разнокалиберными товарами, и в контору наведывался редко. Постепенно он разуверился в успехе начатого дела и не хотел терять доходов, которые приносила ему торговля. В конторе постоянно находились лишь Незнайка и Козлик. На первых порах Незнайка чинно сидел за столом в ожидании покупателей акций. Перед ним лежали толстая тетрадь в твёрдом картонном переплёте и автоматическое перо. На тетради было написано красивыми буквами: «Приходо-расходная книга». Один из ящиков стола был доверху набит приготовленными для продажи акциями. Другой ящик предназначался для денег, вырученных от продажи. Пока этот ящик был пуст, и чем дальше шли дни, тем меньше оставалось надежды, что когда-нибудь в нём появятся деньги. Козлик тоже вначале исправно дежурил в коридоре у двери, но, видя, что покупатели не являются, переселился в контору, и они с Незнайкой по целым дням играли в «плюсики-нолики», сидя на мягком диване, и вели разные разговоры. От нечего делать Незнайка часто смотрел на висевшую на стене картину с непонятными кривульками и загогулинками и все силился понять, что на ней нарисовано. — Ты, братец, лучше на эту картину не смотри, — говорил ему Козлик. Не ломай голову зря. Тут все равно ничего понять нельзя. У нас все художники так рисуют, потому что богачи только такие картины и покупают. Один намалюет такие вот загогулинки, другой изобразит какие-то непонятные закорючечки, третий вовсе нальёт жидкой краски в лохань и хватит ею посреди холста, так что получится какое-то несуразное, бессмысленное пятно. Ты на это пятно смотришь и ничего не можешь понять — просто мерзость какая-то! А богачи смотрят да ещё и похваливают. «Нам, говорят, и не нужно, чтоб картина была понятная. Мы вовсе не хотим, чтоб какой-то художник чему-то там нас учил. Богатый и без художника все понимает, а бедняку и не нужно ничего понимать. На то он и бедняк, чтоб ничего не понимать и в темноте жить». Видишь, как рассуждают!.. Я таких рассуждений вдоволь наслушался, когда работают у мыльного фабриканта. Есть такой мыльный фабрикант Грязинг. Только я у него не на фабрике работал, а в доме. Истопником был. Ну, братец, нагляделся я, как богачи-то живут! Домище у него огромный! Комнат видимо-невидимо! Одних печей приходилось двадцать пять штук топить, не считая каминов. А парового отопления господин Грязинг не хотел у себя заводить. С каминами, говорит, вид роскошнее. Автомобилей у него десять штук было. А костюмов — хоть пруд пруди! Как соберётся в гости ехать, так часа два думает, какой костюм надеть. Честное слово, не вру! Слуг у него — не перечесть. Один слуга обед варит, другой на стол подаёт, третий посуду моет, четвёртый ковры пылесосит. Шофёров — пять штук. Пока один господина Грязинга на автомобиле катает, остальные четверо в прихожей в шахматы дуются. Утром, как только Грязинг проснётся, сейчас же в электрический звонок звонит, чтоб несли ему одеваться. Принесут ему, значит, одежду, начнут одевать, а он только руки подставляет да ноги протягивает. Потом посадят его перед зеркалом, начнут причёсывать, намажут нос вазелином, чтоб хороший цвет был, а он сидит да глазами хлопает — всего и дела-то! Проголодается он, так вот перед зеркалом сидя, — и завтракать. Часа два за столом сидит — вот не сойти с места! Потом поваляется на диване и едет в гости или на автомобиле кататься. Вечером наедут к нему приятели, приятельницы. Заведут музыку, танцы. Разгуляются так, что поломают всю мебель, разобьют рояль и разъедутся по домам. Потом вспоминают: вот, говорят, хорошо повеселились! — А зачем же мебель ломать? — удивился Незнайка. — Ну, так у них полагается. Не знают, чем занять себя от безделья, ну, давай, значит, мебель ломать. Так и в приглашениях пишут: «Просим пожаловать к нам на журфикс. Будут разломаны двенадцать кресел, четыре дивана плюшевых, два рояля, раздвижной стол и разбиты все окна. Сбор гостей в шесть часов вечера. Просьба прибыть без опоздания». — Ну, а потом, что же они, без мебели сидят? — Вот чудак! Мебель они новую купят. — Даром только деньги тратят! — проворчал Незнайка. — Лучше бедным отдали бы. — Дожидайся! Бедным отдавать они не любят. Это неинтересно. — Что же, этот Грязинг только и делал, что на диване валялся да мебель ломал? — спросил Незнайка. — А когда же он своей фабрикой управлял? — Зачем же ему фабрикой управлять? Для этого у него управляющий есть. Раз в неделю управляющий приходит к нему с отчётом. А он как увидит, что доходы от фабрики уменьшились, сейчас же управляющего вон и назначит нового. Вот новый и начнёт стараться, чтобы доходы были побольше: уменьшит плату рабочим, повысит цены на мыло. Таким образом, сам Грязинг ничего не делает, а денежки наживает. Уже несколько миллионов нажил. — К чему же богачам столько денег? — удивился Незнайка. — Разве богач может несколько миллионов проесть? — «Проесть»! — фыркнул Козлик. — Если бы они только ели! Богач ведь насытит брюхо, а потом начинает насыщать своё тщеславие. — Это какое тщеславие? — не понял Незнайка. — Ну это когда хочется другим пыль в нос пустить. Например, один богач построит себе большой дом, а другой посмотрит и говорит: «Ах, ты такой дом построил, а я отгрохаю вдвое больше!» Один заведёт себе повара да лакея, а другой говорит: «Ну так я себе заведу не только повара и лакея, а ещё и швейцара». Один наймёт целый десяток слуг, а другой говорит: «Ну так я найму два десятка, да ещё сверх того пожарника в каске у себя во дворе под навесом поставлю». Один заведёт три автомобиля, другой тут же заведёт пять. Да ещё и хвастает: «Я, говорит, лучше его. У него только три автомобиля, а у меня целых пять». Каждому, понимаешь, хочется показать, будто он лучше других, а так как ум, доброта, честность у нас ни во что не ценятся, то хвалятся друг перед другом одним лишь богатством. И тут уж никакого предела нет. Тщеславие такая вещь: его ничем не насытишь. Я сам, братец, изведал, какая это скверная штука. Я ведь не всегда бедняком был. Правда, я и богачом не был. Просто у меня постоянная работа была. Я тогда на завод поступил и зарабатывать стал прилично. Даже на чёрный день начал деньги откладывать, на тот случай, значит, если снова вдруг безработным стану. Только трудно, конечно, было удержаться, чтоб не истратить денежки. А тут все ещё стали говорить, что мне надо купить автомобиль. Я и говорю: зачем мне автомобиль? Я могу и пешком ходить. А мне говорят: пешком стыдно ходить. Пешком только бедняки ходят. К тому же автомобиль можно купить в рассрочку. Сделаешь небольшой денежный взнос, получишь автомобиль, а потом будешь каждый месяц понемногу платить, пока все деньги не выплатишь. Ну, я так и сделал. Пусть, думаю, все воображают, что я тоже богач. Заплатил первый взнос, получил автомобиль. Сел, поехал, да тут же и свалился в ка-а-ах-ха-наву (от волнения Козлик даже заикаться стал). Авто-аха-мобиль поломал, понимаешь, ногу сломал и ещё четыре ребра. Целых три месяца лечился потом. Все свои сбережения на докторов истратил. Всё-таки вылечился, только с тех пор, как начну волноваться, никак не могу слово «ав-то-аха-мобиль» ска-ахасказать, каждый раз говорю «авто-аха-мобиль», вот. — Ну, а автомобиль ты починил потом? — спросил Незнайка. — Что ты! Пока я болел, меня с работы прогнали. А тут пришла пора за автомобиль взнос платить. А денег-то у меня нет! Ну мне говорят: отдавай тогда авто-аха-ха-мобиль обратно. Я говорю: идите, берите в каа-ха-ханаве. Хотели меня судить за то, что автомобиль испортил, да увидели, что с меня все равно нечего взять, и отвязались. Так ни автомобиля у меня не стало, ни денег. Таких историй Козлик рассказывал множество. Жизнь его была богата разными приключениями. Незнайка с интересом слушал его, и ему не приходилось скучать. Однажды Незнайка и Козлик сидели и разговаривали, как обычно. Неожиданно дверь отворилась. Они думали, что пришёл Мига, но в контору вошёл незнакомый коротышка. На нём была ветхая блуза с протёртыми на локтях рукавами. Когда-то она была синяя, но от долгого употребления выцвела и побелела, особенно на плечах. Брюки на нём были какого-то непонятного грязновато-серого цвета, с махрами внизу, а на коленках красовались две большие, аккуратно пришитые четырехугольные заплатки из чёрной материи. Голову его украшала старая соломенная шляпа с дыркой на самом видном месте и с оборванными, словно обгрызенными по краям полями, из-под которых выбивались седые волосы. Незнайка невольно улыбнулся, увидев этот маскарадный наряд, но его улыбка моментально исчезла, как только он взглянул на лицо вошедшего. Оно было худое, словно иссохшее, и смуглое, как бывает у коротышек, которые по целым дням работают на открытом воздухе. Выражение лица было строгое. Но особенно поражали глаза. Они глядели из-под седых бровей насторожённо, с тревогой, но в то же время с достоинством и не то с затаённой болью, не то с укоризной. Нет, Незнайка не мог смеяться, встретившись с взглядом этих печальных глаз, да и никто бы не смог смеяться. Поздоровавшись с воззрившимся на него Незнайкой и Козликом, седой коротышка поставил в угол суковатую палку, которую держал в руках, достал из кармана аккуратно сложенный клочок газеты, развернул его и, показав Незнайке, спросил: — Это у вас? Незнайка разглядел напечатанное в газете объявление об учреждении Акционерного общества гигантских растений и кивнул головой: — У нас. Козлик подвинул к гостю мягкое кресло и учтиво сказал: — Садитесь вот на креслице, дедушка. Вошедший поблагодарил Козлика, сел на краешек кресла и сказал: — Значит, все это правда? — Что — правда? — не понял Незнайка. — Ну, правда, что существуют эти сказочные семена? — Конечно, правда, — ответил Незнайка. — Но семена эти вовсе не сказочные, а самые настоящие. Ничего сказочного или фантастического в этом нет. — Вы бы не говорили так, если бы знали, что это значит для нас, бедняков! — сказал коротышка. — Я вот… мы вот… — заговорил он волнуясь. — Мы всем селом вот собрались: хотим содействовать этому великому делу, то есть тоже, значит, хотим быть акционерами. Мы всем обществом собрали вот деньги… Каждый дал сколько мог… Он сунул за пазуху руку и «вытащил носовой платочек, в котором были завязаны узелком деньги. — Сколько же вы хотите приобрести акций? — спросил Незнайка. — Одну, голубчик! Только одну! Нам удалось собрать всего лишь фертинг, да и то по нашим доходам это большая сумма. — Но на одну акцию придётся очень немного семян. Их ведь не хватит на все ваше село, — сказал Козлик. — Голубчик, да вы дайте нам хоть одно зёрнышко! Пусть у нас вырастет хоть один гигантский огурец. Разве мы станем есть его? Мы его оставим на семена. Весь урожай оставим на семена. И второй урожай, если понадобится, оставим, и третий… Мы согласны ждать и год, и два, и три, и четыре. Пусть только будет у нас надежда, что когда-нибудь мы выбьемся из нищеты. С надеждой, голубчик, жить легче. В это время в контору вернулись Мига и Жулио. Козлик потихонечку дёрнул Мигу за рукав и зашептал на ухо: — Покупатель пришёл! Акцию хочет купить. Мига тотчас подошёл к покупателю, пожал ему руку и спросил, как его звать. — Меня зовут Седенький, — сказал посетитель. — У нас в селе меня все называют Седеньким. — Разрешите поздравить вас, господин Седенький, — сказал с важностью Мига. — Лучшего применения для своих капиталов вы не могли и придумать. Это самое верное и доходное дело, которое когда-либо существовало на свете. Вы первый, кто пожелал приобрести наши акции, поэтому разрешите сфотографировать вас. Завтра же ваш портрет будет напечатан в газете. Мига тут же подошёл к телефону и вызвал фотографа. Посетитель между тем развязал узелок и выложил на стол целую кучу медных монет. Жулио велел Незнайке и Козлику пересчитать деньги. Незнайка и Козлик взялись считать, но никак не могли справиться с этим делом. Монетки были исключительно мелкие: все по сантику, да по два, да по полсантика, одна только самая крупная монетка была в три сантика. Наконец деньги были сосчитаны, и Жулио велел Незнайке выдать покупателю акцию. Бережно взяв акцию в руки, Седенький с интересом принялся разглядывать её. На одной стороне акции был изображён огромнейший арбуз, окружённый крошечными коротышками. Некоторые из них пытались вскарабкаться на арбуз, приставив к нему деревянную лестницу. Пятеро коротышек уже залезли на вершину арбуза и плясали там, взявшись за руки. Впереди зрели на грядке гигантские огурцы. Каждый огурец величиной с коротышку. Позади виднелись крошечные деревенские домики, над которыми, словно строевой лес, возвышались колосья гигантской земной пшеницы. На обратной стороне акции имелось изображение космической ракеты и Незнайки в космическом скафандре. Тут же было напечатано сообщение о целях, для которых учреждалось акционерное общество. Вверху было написано красивыми разноцветными буквами: «Акционерное общество гигантских растений — путь к богатству и процветанию. Цена 1 фертинг». Пока Седенький разглядывал акцию и, казалось, забыл обо всём на свете, Мига пошептался о чём-то с Жулио, после чего отсчитал ещё десять акций и, протянув их Седенькому, сказал: — Мы приняли решение выдать первому нашему покупателю премию в размере десяти акций. Просим принять от нас этот подарок. Теперь вы наш акционер и тоже должны содействовать скорейшему распространению акций. Убеждайте всех своих знакомых и незнакомых покупать наши акции, говорите, что каждый, кто приобретёт нашу акцию, в самый короткий срок сделается богачом. Седенький с благодарностью принял акции, аккуратно завернул их в платочек и спрятал за пазуху. В это время явился фотограф со своим аппаратом. Он велел Седенькому сесть в кресло, заложив ногу за ногу. — Таким образом заплаточка на одной коленке у вас будет закрыта, объяснил фотограф, — а на другую заплаточку я попрошу вас положить вашу шляпу… Только не так, а вот так, чтобы дырочка на шляпе не была видна… — А вот этого как раз и не надо, — вмешался в разговор Мига. — Сфотографировать нужно так, чтобы все заплаты и дыры хорошо вышли на снимке. Пусть всем будет видно, до чего у нас коротышек доводит бедность. Как только все увидят, что даже такие вот бедняки покупают наши акции, так сейчас же бросятся в нашу контору, словно голодные волки… А вам, голубчик, нечего стыдиться своих заплат, — сказал Мига Седенькому. Пусть стыдятся те, кто вас сделал нищим. Богачи пусть стыдятся! Это они ободрали вас, как козёл липку. Всю свою жизнь вы трудились на них и не смогли даже заработать на приличное платье. Пока Мига произносил эту речь, фотограф сделал снимок, и Седенький собрался уходить. — Скажите, — спросил его на прощание Мига, — как вы узнали о существовании нашего общества? Что натолкнуло вас на мысль купить акцию? — Что же натолкнуло? — ответил, подумав, Седенький. — Натолкнул, можно сказать, случай. Этот клочок газеты, который вы видите у меня в руках, попал ко мне чисто случайно. В нашем селе ведь одни бедняки живут. Газет никто не выписывает, книжек никто не покупает. На это ни у кого денег нет. Однако почитать газетку и нам иногда удаётся. Это случается, когда кому-нибудь в магазине завернут в обрывок старой газеты покупку. Каждый из нас такие клочочки газет собирает; сам читает и другим даёт почитать. Точно так и на этот раз вышло. Один из наших жителей купил в магазине сыру, а сыр ему завернули в этот клочок газеты. Вот и стали мы всем селом про эти сказочные семена читать, а потом решили сложиться вместе и купить хоть одну акцию. Очень уж дело заманчивое! Землицы-то у каждого из нас мало. Своего урожая не хватает, чтоб прокормиться. А у богатых много земли. Вот и идёшь, значит, к богатею работать. Он выделит тебе участок земли. Ты на этом участке вырастишь пшеничку, репку, скажем, или картошку. Половину урожая себе возьмёшь, а другую половину должен отдать богачу, за то что позволил на его земле поработать. Богачу это выгодно. Он поделит свою землю на участки: один участок мне отдаст, другой тебе, третий ему… Мы все, значит, работаем, и каждый половину своего урожая богачу тащит. А богач-то, выходит, и не работает, а урожая у него больше всех собирается. Вот и получается: у одних денег хоть пруд пруди, а другие с голоду пухнут. — Да, да, — перебил его Мига. — Это верно! Одни с голоду пухнут, а другие — хоть пруд пруди! Все это очень интересно, что вы рассказываете, но теперь скоро всем вашим бедам наступит конец. До свидания. Желаем вам всего доброго! С этими словами Мига похлопал Седенького по спине, выпроводил за дверь и крикнул вдогонку: — Так не забудьте: если кому-нибудь из ваших друзей удастся раздобыть деньжат, пусть и они приходят к нам за акциями! Незнайка на луне: часть 2(глава 16-17) Источник: http://tululu.ru | |
|
| |
| Просмотров: 1433 | |